Ирина Драгунская - Код завинчивания. Офисное рабство в России

Надо отметить, что большинство офисных работников понимают: корпоратив — это вам не просто так! Это тимбилдинг, проверка деловых качеств (многие коммуникабельные люди неплохо устраивают свои карьерные дела именно на корпоративах), да и своеобразный тест. Проверка на «вписываемость в коллектив». Одну мою знакомую не повысили в должности с объяснением: «Она не остается с нами на танцы!» Это ей потом рассказали, а она, бедняга, и не знала, что после банкета тимбилдинг переходит в безудержные пляски. Знала бы, оставалась потанцевать! Офисная коммуна не терпит индивидуалистов, стараясь их выдавить с помощью боулинга, пейнтбола и бега в мешках. Никакой интроверт не сможет слишком долго играть по правилам сплоченного клубка коллег, и корпоратив — это испытание для того, кто словно мышь сидит в своем кьюбикле [23] Кьюбикл (он же загончик) — частично отгороженное рабочее пространство. Встречается в России лишь в тех конторах, которые стремятся скопировать западный модус вивенди. Высота стенок загончика 1,5–1.8 м. , сосредоточенно уткнувшись в монитор.

В государственном учреждении все по-другому: празднества проходят тоскливее, жестче, явственно пахнет «проклятым прошлым». Не Древний Рим, а самая настоящая Спарта! «В Спарте никто не имел права обедать дома. В центре общественной жизни стояли „обеденные клубы“, называвшиеся „сисситии“ (греч. — syssitia; буквально — „совместное питание“ или „общий стол“). Члены таких „обеденных клубов“ сдавали продукты в общий котел. По преданию, сисситии задумывались как инструмент поддержания равенства, с помощью которого община могла контролировать образ жизни спартанцев. Расчет делался на то, что самое эффективное „промывание мозгов“ достигается в небольших коллективах, где все находятся на виду у всех, где жизнь каждого человека зависит от мнения людей, составляющих его ближайшее социальное окружение. В сисситиях состояло по 15–20 человек, а товарищеские связи на поверку оказывались оборотной стороной почти полицейского надзора каждого за каждым. Помимо этого общие трапезы не давали человеку почувствовать вкус к роскоши. Запрещалось являться на такие обеды сытым, после домашнего обеда. Сотрапезники строго следили друг за другом, высматривая тех, кто не ест, и того, кому самая грубая пища не лезла в глотку, поднимали на смех. Излюбленным блюдом являлась „черная похлебка“. Судя по всему, есть ее было большим испытанием, требовавшим поистине спартанской выдержки» [24] Вокруг света. 2006. № 1. .

Про праздничные трапезы на некоем оборонном предприятии рассказал Эдуард, 37-летний инженер из Таганрога:

Наши праздники были просто пошлыми банальными пьянками, как говорится, тон задавали наши старослужащие: они все это организовывали, закупали водку и т. д. и т. п. У каждого отдела (тем более у отдела снабжения) существует своя черная касса — оттуда выделялись средства. Не ходить, конечно, можно, но морально тяжело. Представляете, приходят такие старшие товарищи уже в подпитии, начинают тебя агитировать, зазывать навязчиво. Слова «нет» не понимают, продолжают уламывать, то есть не пойти — некрасиво. Начинаются обвинения в отрыве от коллектива, ну, знаете, всякое такое. Тем более когда человек выпьет, его начинает заносить…

Китя Карлсон, программист и один из самых известных блогеров Рунета, рассказывает про очень странное религиозное корпоративное празднество в своем токийском офисе:

Четвертого января после работы мы пошли всей компанией в храм. Есть такая традиция — в первые дни нового года нужно прийти r храм на хатсумоде — первую молитву r новом году, в которой принято просить себе всяких успехов и удач на новый год.

Более или менее свободные люди идут в храм за этим делом прямо первого января, ну а мы, кайшаины, ходим под руководством мудрого начальства строем в первый рабочий день. И молимся тоже строем — за успех своей компании в новом году. Чтобы мы просто так по мелочам не молились, нам начальство выдало задание — молиться за прибыль в 600 миллионов иен.

На хатсумоде нам пришлось ехать через весь город. Мы сначала думали пойти в храм поближе к офису, но помешали грабли. (А наступать на грабли в Японии не любят. В Японии грабли принято сжигать от греха подальше. — Прим. авт.) Вполне себе настоящие. В прошлом году наш офис был совсем в другом месте Токио, на Акихабаре, так что прошлый новый год мы тоже встречали там и там же купили в храме специальные грабли, которые гордо хранили в офисе целый год. Теперь прошлогодние грабли надо сжечь в храме, чтобы уничтожить все горести минувшего года. Так вот, в храме у Йога грабли, выданные на Акихабаре, к сжиганию не принимаются! Пришлось ехать. Зато рабочий день оказался короче.

Некоторые корпоративные гуляния напоминают их участникам пляски на костях!

Рассказывает Владислав Бедный, 38 лег, Москва:

Пробираясь завьюженными арбатскими переулками на корпоративный Новый год, меся неубранный снег летними белыми «кэмперами», не мог отделаться от чувства, что иду танцевать на трупах. Многие из сотрудников или были уже недавно уволены, или их уже оповестили о предстоящем увольнении. Знать бы, что и меня уволят через четыре месяца, может, относился бы ко всему проще. Тогда же чувствовал себя эсэсовцем, поедающим на глазах у всего концлагеря курицу гриль.

Трехэтажный клуб был набит сослуживцами так, что некоторые сидели на подоконнике. Поход за порцией коктейля из подвала на второй этаж превращается в полное опасностей и приключений путешествие. В этом и прелесть таких вечеринок — никогда не знаешь, где окажешься, отправившись, например, в туалет. Из-за тесноты танцевать можно только в латиноамериканском стиле. Впрочем, и клуб, и дресс-код и без того были кубинскими. Фантазии сотрудников начинались от белой рубахи свободного покроя или майки с физиономией Каспсрского и надписью Viruses no pasaran и заканчивались full set с париком, клипсами, аутентичными босоножками и макияжем.

Весь вечер выступала музыкальная группа из Гаваны, а в одной из комнат пожилая кубинка, говорящая только по-испански, невозмутимо скручивала из табачных листьев сигары всем желающим. Традиционно отметился коллектив одного из отделов, спев две песни на испанском (вот гаванцы повеселились-то, наверное). Народ отнесся к выступлению благосклонно. Затем генеральный директор — который, кстати, аккомпанировал кубинцам на маракасах — раздал отличившимся в течение года подарочные сертификаты в крупные московские торговые сети.

Начиналось самое интересное. Вечеринка сделалась саморегулируемой, т. е. начиналась культурная анархия. Кто-то дотанцовывал, но большинство сидело-лежало, скинув туфли, живописными группами. В переходящем черном парике фотографировались все независимо от возраста и пола. Сокращенные держались молодцом, улыбаясь шире оставшихся. На полу хрустели остатки Cuba Libre. Чтобы не попасть в корпоративную хронику, примерному семьянину надо было уже сваливать…