Ирвин Штельцер - Метод Мёрдока. Как управлять медиаимперией, уничтожать политиков и держать в страхе конкурентов

Когда мы с Рупертом поднялись из ресторана на улицу, собираясь пешком прогуляться до Пятой авеню, где располагались наши респектабельные апартаменты, Руперта остановил незнакомец и сказал: «Благослови вас Господь, мистер Мердок, за то, что вы спасли New York Post». Для Руперта это было равноценно благословению, которое он однажды получил от кардинала Джона O’Коннора за сохранение рабочих мест для огромного числа католических прихожан среди сотрудников прессы.

То же самое произошло и с The Wall Street Journal (технически Dow Jones), за которую Мердок заплатил 5,7 млрд долларов, и несколько лет спустя 2,8 млрд от этой суммы ему пришлось списать в убытки. Несмотря на все убытки, это приобретение было тогда и остается по сей день воплощением давней мечты, о чем невозможно пожалеть. Точно так же, как учреждение серьезного издания The Australian и покупка британских The Times и The Sunday Times, приобретение The Wall Street Journal наделяло Мердока определенной респектабельностью, не говоря уже о силе влияния, которую никогда не принесет ни убыточный нью-йоркский таблоид, ни его прибыльные британские аналоги. Покупка трех новых изданий – The Australian, Times Newspapers, The Wall Street Journal – не вносила особого вклада в общую прибыль компании, а иногда, судя по традиционным расчетам, даже определенно вредила ей. Тем не менее Руперт считает, что каждое из этих трех приобретений, особенно если считать их частью общей конструкции компании, которой они сегодня и являются, было более чем оправданно. К тому же строка убытков в общем балансе вполне приемлема, особенно если рассматривать ее в контексте династических амбиций.

Нельзя сказать, чтобы Руперт любил убытки. Купив свои издания в Великобритании, он изначально попрощался с убытками. Позднее он предпринимал аналогичные шаги и в отношении The Wall Street Journal. Но снизить объемы затрат Руперту удавалось далеко не всегда – достаточно вспомнить его опыт управления стабильно убыточной New York Post. Тем не менее, когда речь заходит о газетах, он не желает сдаваться своим бухгалтерам и руководителям и уходить из этой сферы. Он считает, что новостные газеты имеют нематериальную ценность, которую можно превратить в материальную в контексте глобального медиаконгломерата с охватом News Corp.

Нет никаких сомнений в том, что собственные издания в США, Австралии и Великобритании наделяют Руперта властью, позволяющей ему влиять на определенные события, и это влияние выходит за границы тех стран, в которых публикуются его газеты. В свою очередь, такая власть наделяет бизнес драйвом и необычным шармом. Способностью привлекать руководителей и журналистов, движимых желанием выполнять работу, результаты которой не менее важны, чем финансовые показатели. Она обеспечивает особый компонент, которого не найти в большинстве других рабочих должностей – актуальность и безотлагательность. Это форма компенсации, которую компания может предложить талантливым редакторам, художникам и руководителям, жаждущим волнения спонтанности, необычайных историй и обмена головокружительным опытом. Среди всего этого далеко не последнее место занимает общение с тем, кого Эндрю Нил называет «одним из умнейших людей в бизнесе, обладающим неутомимым и безжалостным умом» 6– описание, которое, как подтверждает мой личный опыт, столь же верно, сколь и приукрашено. Покупая издание, Руперт получает нечто большее, чем печать и заголовки. Он приобретает интеллектуальный капитал, который можно использовать. Это находчивые репортеры с бесчисленным количеством контактов, обозреватели, которых можно отнести к одним из лучших аналитиков среди журналистов, архивы и данные, открывающие новые пути к монетизации, важные фигуры, которые Руперт способен передвигать по своей глобальной шахматной доске, когда такую необходимость еще даже нельзя предвидеть. Как-то по завершении одной из закрытых встреч со своими руководителями и редакторами Руперт подытожил: «Я не могу представить другую жизнь, которая была бы столь же интересной, волнующей и продуктивной, как жизнь, проведенная в эпицентре медиареволюции».

В итоге владение тремя активами, дающими возможность влиять на общественную политику, позволяет ему выполнять свое обязательство перед родителями и использовать выбранную профессию во благо человечества. Будучи молодым человеком с непреодолимым стремлением проложить собственный путь в Лондоне, отец Руперта писал своему отцу, преподобному Патрику Мердоку: «Мое единственное желание, скорее всего, заключается в том, чтобы стать полезным для мира, по-настоящему полезным для самых важных целей» 7. Критики склонны рассматривать отсылки Руперта на влияние Кита не иначе как придуманное им циничное оправдание своей непрерывной гонки за возрастающей властью. Я думаю, они ошибаются, разве что Руперт является непревзойденным актером и искусно притворяется в личных беседах, когда обсуждает со мной влияние родительских наставлений на свою жизнь. По крайней мере, в этом случае он владеет достаточными актерскими навыками, чтобы меня обмануть.

Стремление Мердока к тому, чтобы поставить истеблишмент в неудобное положение, непременно идущее фоном, будь то заключение сделок или редакторская позиция, всегда накладывает свой отпечаток. Оно определенно сыграло роль в его настойчивом преследовании The Wall Street Journal. Если только, конечно, Руперт не видел покупку этого бизнеса как возможность получить ту самую респектабельность, благодаря которой он и сам стал бы частью столь презираемого им истеблишмента, как кто-то однажды предположил. В любом случае эта битва стоит того, чтобы ее пристально рассмотреть, поскольку в ней было задействовано множество характеристик той концепции, которую я называю Методом Мердока.

Первая характеристика – это терпеливость Руперта, достоинство, которое нечасто приписывают этому, казалось бы, импульсивному магнату. В течение более двух десятилетий Руперт периодически говорил мне о своем желании выкупить The Wall Street Journal, и у меня никогда не было сомнений в том, что если он сможет этого добиться, то покупка принесет ему не меньшее, а возможно, и большее удовлетворение, чем покупка The Times и Sunday Times. (Однажды он упомянул, что был бы готов променять всю свою компанию на один-единственный бизнес – The New York Times – и власть, которой наделяло это издание, но я не воспринял слова Руперта всерьез. Ведь в то время канал Fox News обеспечивал национальное влияние, более чем равное по силе влиянию The New York Times.)

В течение долгих лет Руперт внимательно следил за действиями каждого из членов семьи Бэнкрофтов, контролирующих акционеров, в некотором смысле преследуя их на расстоянии. Бэнкрофты владели The Wall Street Journal с 1902 года – считалось, что этот актив стоил немногим меньше половины текущего состояния семьи, насчитывавшего примерно 2,5 миллиарда 8. В результате перемен в индустрии СМИ и вследствие семейной политики невмешательства в работу – которая, по существу, сводилась к тому, чтобы дать сотрудникам полный карт-бланш – приток дивидендов планомерно снижался, а вместе с ним снижалось и желание некоторых членов семьи удерживать бизнес, который превращался в трофей и образец серьезной журналистики, но одновременно приносил все большие финансовые потери. Руперт терпеливо ждал того момента, когда хотя бы несколько членов семьи ощутят на себе гнетущее влияние падающего в цене актива.