Ирвин Штельцер - Метод Мёрдока. Как управлять медиаимперией, уничтожать политиков и держать в страхе конкурентов

Существенные изменения по инициативе Руперта ограничивались переводом The Sunday Times в газетный формат со множеством разделов и перевод формата The Times из широкополосного в журнальный в ноябре 2003 года. Однако ни одно из этих изменений не нарушило его обязательств. Новая The Sunday Times с многочисленными разделами была порождением идеи Эндрю Нила, на тот момент ее редактора. Он был убежден, что дни единораздельных газет остались в прошлом. Сначала Нил отрепетировал со мной одну из нескольких своих презентаций в лондонском офисе, а затем мы направились в главный офис News Corp, чтобы обрабатывать Руперта. Нил объяснил, что его цель состоит в том, чтобы газета делилась на разделы в соответствии с интересами каждого члена семьи. Руперт слушал со всевозрастающим энтузиазмом. Он сделал несколько предложений, а затем предоставил Нилу полную свободу действий по радикальным переменам на рынке изданий выходного дня. Если мне не изменяет память, мое предложение добавить отдельный раздел с обзорами книг наряду с аналогичным разделом в Sunday’s New York Times было отвергнуто на вполне разумном основании: британские издатели слишком скупы, чтобы тратить большие суммы на рекламу, необходимую для поддержки подобного раздела.

Решение Руперта о том, чтобы протестировать журнальный формат The Times, выпустив его одновременно с широкополосным, вызвало обширные дискуссии о близком конце света. «The Times отказывается от традиции, насчитывавшей 218 лет, и со следующей среды газета превращается в таблоид», – писала The Guardian 14. «Не бойтесь, – отвечал Роберт Томпсон, занимавший в то время должность редактора, – это решение было принято, чтобы изменить не «ценности и контент» издания, а всего лишь его «форму» 15. Историческая перемена была ответом на запрос пассажиров в переполненной подземке о получении более удобного формата для чтения. Бывший редактор The Sun, одобривший нововведение, в то время сказал мне, что это решение остро необходимо, поскольку далеко не каждый пассажир мог развернуть широкополосную газету в переполненном вагоне метро. Руперт решил пойти на риск. Он знал, что его шаг вызовет недовольство некоторых рекламодателей, покупавших крупные форматы объявлений 16, но на другой чаше весов была необходимость привлекать молодых читателей, предпочитавших таблоидный формат, и конкурировать с бесплатными газетами, которые раздавались в метро и на вокзалах. После тестового периода, когда газета выпускалась одновременно в газетном и журнальном форматах, было принято решение отказаться от широкой полосы.

Но в ходе этих изменений вся редакторская политика по-прежнему оставалась под контролем редакторов. В условиях обязательств Руперта, данных на момент покупки издания, редактор имел право обратиться к независимому совету в случае конфликта с владельцем… При этом совет был вправе «самостоятельно назначать или увольнять редакторов» 17… В этом же и заключался способ удовлетворить Бэнкрофтов. Руперт согласился на то, чтобы Пол Гиго, редактор редакционных полос в Journal, получил право выбирать членов редколлегии и обозревателей, а также редакторов секции книжных обзоров и других разделов, и имел бы решающее слово в отношении публикуемых статей и официальной позиции издания. В случае вмешательства Мердока Гиго мог обратиться к особому независимому совету, который опубликовал бы свой отчет на редакционной странице Journal и имел бы право обратиться в суд в том случае, если бы Мердок сломал «защитный экран», отделяющий редакционную страницу газеты от ее нового владельца 18. Многоуважаемый Л. Гордон Кровиц, в то время издатель Journal, в своем открытом письме читателям сообщал: «Наше издание будет и впредь придерживаться высоких стандартов точности, справедливости и компетентности независимо от личности владельца». На мой взгляд, убедительность этой особенности сделки не столько зависела от бюрократических бумаг, сколько от репутации Руперта как человека, верного данному слову. Ранее он уже продемонстрировал это качество в других ситуациях. В частности, после заключения сделки на покупку Times Newspapers и после того, как банкиры продлили срок погашения долга, который Руперт взял для финансирования Sky в обмен на обещание более жесткого финансового контроля.

Событие становится новостью лишь в тот момент, когда журналисты и издатели решают сообщить о нем миру.

Четвертая характеристика Метода Мердока проявилась после того, как сделка была закрыта. Решение Руперта прекратить забастовку страдавших от технофобии британских печатных профсоюзов, которая последовала за открытием современного печатного завода в Уоппинге, стало легендарным событием в индустрии. Это событие естественным образом вызвало беспокойство сотрудников Journal, которым было важно узнать от него о планах на будущее издания.

Я и раньше видел шоу, подобные тому, что устроил Руперт для того, чтобы успокоить сотрудников Journal. В 1990 году я сопровождал его в Будапешт на частном самолете Питера Абелеса, где нам благословенно позволялось курить сигары прямо на борту. Абелес вырос в Будапеште, но сделал свое состояние в Австралии, в свое время начав с мелкой торговли книгами и одеждой и в итоге получив в свой контроль TNT, одну из крупнейших транспортных и грузовых компаний того времени. У них с Рупертом и раньше были деловые отношения: когда на момент уоппингской забастовки железные дороги отказались распространять газету Мердока, компания Абелеса TNT взяла на себя эту ставшую на время опасной работу. Руперт пригласил меня в свою поездку в Будапешт, где ему предстояло завершить сделку на покупку 50 % доли в двух венгерских газетах, одна из которых была таблоидом Mai Nap (Сегодня ( венг. )), а вторая – еженедельным изданием Reform за 4 млн долларов. Небольшая сумма, но это была часть плана по расширению компании в Восточной Европе. Следующей в списке шла Польша, где демократические реформы порождали новые, независимые издания. После поездки из аэропорта в сопровождении мотоциклетного полицейского эскорта с визжащими сиренами и, если я правильно помню, с перекрестками, закрытыми для того, чтобы нас ничто не задерживало по пути к печатной фабрике, нам устроили экскурсию по печатным цехам с министерским гидом. Он должен был проследить за заключением сделки. С нами был и представитель государственного банка, который финансировал публикации, снятые с повестки. Когда мы покидали печатную фабрику, один из сотрудников, если я не ошибаюсь, репортер, обратился к Руперту, сказав, что хотел бы задать ему пару вопросов. Гид мгновенно ответил громким «нет» и поторопил нас к выходу. Однако Руперт проигнорировал его, взял стул, сел и ответил на вопросы – точно так же он поступил и десятилетие спустя, во время посещения офисов The Wall Street Journal. Сделка была заключена, но получение прибыли представляло сложную задачу, поскольку независимые газеты со своими антикоммунистическими идеями не могли найти себе подходящую нишу после того, как эти правительства потерпели крах. К тому же Руперту не приносят особого удовольствия газеты, которые он не может читать без помощи переводчика 19.