Стивен Кови - Семь навыков высокоэффективных людей: Мощные инструменты развития личности

Это и есть суть двуличия. Создает ли это резерв доверия на моем счете в отношениях с вами?

А теперь представьте себе, что вы начинаете критиковать нашего начальника, а я, заявив, что согласен с содержанием некоторых ваших аргументов, предлагаю пойти прямо к нему и рассказать о том, что, на наш взгляд, нужно делать по-другому для улучшения ситуации. Какой реакции вы теперь можете ожидать от меня в случае, если кто-то при мне начнет критиковать вас за вашей спиной?

Еще пример. Предположим, стремясь установить с вами дружеские отношения, я рассказываю вам то, что мне по секрету рассказал кто-то другой.

– Мне не следовало бы вам этого рассказывать, – говорю вам я, – но поскольку вы мой друг…

Может ли это предательство интересов другого человека способствовать росту вашего доверия ко мне? Не задумаетесь ли вы о судьбе той информации, которой сами делились со мной по секрету? Может быть, она тоже стала достоянием других людей?

Может показаться, что подобным поведением вы делаете вклад на счет ваших отношений с человеком, который находится рядом с вами. Но на самом деле это снятие со счета, поскольку вы своими поступками демонстрируете отсутствие цельности личности. В качестве золотых яиц вы можете получить временное удовлетворение от того, что дискредитируете кого-то или выдаете информацию, предназначенную не для всех, но ведь при этом вы будете душить гусыню, подрывать отношения, которые могли бы доставить вам много радости в будущем.

Цельность во взаимозависимой реальности означает, что в отношениях со всеми вы руководствуетесь одной и той же системой принципов. Если вы будете поступать таким образом, люди начнут вам доверять. Поначалу их может испугать открытое противостояние, которое иногда становится результатом такой цельности. Оно требует значительного мужества, а многие предпочитают идти по линии наименьшего сопротивления – унижать, критиковать, выдавать чужие тайны или злословить о ком-то за спиной. Но со временем, если в отношениях с людьми вы проявляете честность, открытость и доброту, они станут вам доверять. Вы в достаточной степени заботитесь о людях, чтобы иметь право на противостояние. Говорят, что доверие – это даже больше, чем любовь. И я убежден, что если вам будут доверять, то вас будут и любить.

Когда мой сын Джошуа был совсем маленьким, он постоянно задавал мне один и тот же переворачивающий душу вопрос. Он был очень раним и очень открыт, а наши отношения были настолько честными и искренними, что всякий раз, когда я слишком резко реагировал на чье-то поведение или проявлял нетерпение и недоброжелательность, он заглядывал мне в глаза и спрашивал: «Папа, ты меня любишь?» Если папа поступает недостойно по отношению к кому-то, думал он, не может ли случиться, что точно так же он поступит и по отношению ко мне?

Как педагог и как отец я пришел к выводу, что ключом к сердцам девяноста девяти человек является наше отношение к сотому – тому, кто испытывает наше терпение и портит нам настроение. Именно любовь и затраты сил на этого одного студента или этого одного ребенка отражают нашу любовь к другим. То, как вы относитесь к одному, говорит о том, как вы относитесь к остальным девяноста девяти, поскольку в конечном счете каждый из них – единственный.

Помимо всего прочего цельность означает отказ от отношений, проникнутых обманом и вероломством или унижающих человеческое достоинство. Согласно одному из определений, «ложь – это любой вид общения с намерением обмануть». В чем бы ни выражалось наше общение – в словах или поведении, – если мы обладаем цельными личностями, обман не может быть нашим намерением.

Принесение искренних извинений при снятии со счета

Если мы произвели снятие с эмоционального банковского счета, мы должны извиниться, причем сделать это искренне. Значительного пополнения счета можно добиться искренними признаниями:

– Я был не прав.

– Я поступил нехорошо.

– Я проявил неуважение.

– Я вас обидел и очень об этом сожалею.

– Я поставил вас в неловкое положение в присутствии ваших друзей. Я не должен был этого говорить. Прошу простить меня.

Чтобы от всего сердца, а не просто из чувства жалости попросить прощения, требуется большая сила характера. Чтобы выразить действительно искреннее сожаление, необходимо самообладание и глубокое ощущение внутренней безопасности, основанное на фундаментальных принципах и ценностях.

Люди, у которых чувство внутренней безопасности развито слабо, искренне извиниться не способны. Это делает их слишком беззащитными. Они уверены, что тем самым проявляют слабость, и боятся, что другие воспользуются этим и получат преимущество. Их безопасность зависит от мнения других людей. Они беспокоятся о том, что о них могут подумать. Кроме того, они нуждаются в одобрении своих поступков. Свои ошибки они оправдывают ошибками других, а если и извиняются, то неискренне.

«Если уж решил кланяться, кланяйся ниже!» – гласит восточная мудрость. «Плати все до последней монеты!» – говорит христианская мораль. Чтобы стать вкладом, извинение должно быть искренним. И воспринято оно должно быть как искреннее.

Лео Роскин учил: «Жестоки именно слабые. Мягкости следует ждать только от сильных».

Как-то я сидел в своем кабинете и писал, в частности, на тему терпения. А по коридору в это время взад-вперед с шумом бегали мальчишки, оттуда доносились громкие удары, и мое собственное терпение было на исходе.

Вдруг мой сын Дэвид стал колотить в дверь ванной и истошно кричать: «Пусти меня! Пусти меня!»

Я выбежал из кабинета и набросился на него с гневной тирадой:

– Ты что, Дэвид, не понимаешь, как ты мне мешаешь? Ты знаешь, как трудно сосредоточиться для творческой работы? Немедленно ступай к себе в комнату и сиди там, пока не научишься вести себя как следует!

Сын понуро поплелся к себе и закрыл дверь. Повернувшись к остальным, я обнаружил, что дело обстоит не так, как я себе представлял. Оказывается, дети играли в нашем широченном коридоре в футбол и одному из них локтем разбили губу. Мальчик лежал на полу, и изо рта у него текла кровь. Как выяснилось, Дэвид помчался в ванную за мокрым полотенцем. Но в это время его сестра Мария принимала душ и не хотела открывать дверь. Как только я понял, что совершенно превратно истолковал всю ситуацию и переборщил, я немедленно пошел к Дэвиду просить прощения.

Не успел я открыть дверь, как он сказал мне:

– Я тебя не прощу!

– Но почему, родной? – воскликнул я. – Честное слово, я не знал, что ты старался помочь брату. Почему ты не хочешь простить меня?

– Да потому, что ты уже говорил это на прошлой неделе! – ответил он.

Это следовало понимать таким образом: «Папа, ты израсходовал свой кредит доверия, и никакие слова не помогут тебе выбраться из тупика, в который ты сам загнал себя своими поступками».