Макс Черепанов - Один день десятикласника Егора Коровина

Макс Черепанов

ОДИH ДЕHЬ ДЕСЯТИКЛАССHИКА ЕГОРА КОРОВИHА

"Вычитать и умножать,

Малышей не обижать

Учат в школе,

Учат в школе,

Учат в школе..."

Проснулся Егор с диким желанием кого-то убить. Пошел на кухню, убил двух тараканов - полегчало. Морщясь, включил свет, посмотрел на циферблат - без десяти семь. Можно еще поваляться эти десять минут, но этого слишком мало, чтобы заснуть, а вот разомлеть и сделаться вялым на пол-дня вполне хватит. Так что - к черту сон, марш умываться - сказал он себе и отправился в ванную. Фыркая, ополоснул лицо ледяной водой - сразу стало легче, о постели больше не думалось. Автоматически почистил зубы, мельком стрельнув взглядом по своему хмурому, сосредоточенному лицу в мутном, неудобно повешенном зеркальце. Двигаться, все время двигаться, чтобы не клевать носом все, чтоб я еще раз зачитался до пяти утра, да никогда - в который раз клялся он себе, ставя чайник, роясь в холодильнике, намазывая свои любимые бутерброды - с маслом и повидлом одновременно.

Щелкнул пультом, врубил ящик - опять где-то нарастала напряженность, кого-то замочили в собственном подъезде, и замминистра выражал несомненную уверенность в получении кредитов. Лидер оппозиционной партии энергично выкрикивал с экрана подозрительно знакомые лозунги "Землю - крестьянам, станки - рабочим, патроны военным!". Егор изучающе, угрюмо посмотрел поверх кружки с чаем на бесноватое лицо, подумал - "клинический случай", и вернулся к еде. Пощелкал программами, наконец оставил нечто эстрадное. Встал, пошел на кухню за сахаром. Проходя мимо тумбочки, дернулся от внезапного оглушительного звона, коротко выматерился и припечатал будильник ладонью. А когда нужно, его, гада, хрен услышишь...

Покончив с завтраком, кинул взгляд на часы - полвосьмого. Выходить еще только минут через двадцать, школа в двух шагах. Откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза... и сразу почувствовал, что засыпает. К черту, к черту! Замотал головой, пошел налил еще чая, погорячее. Цедя сквозь зубы кипяток, под истошные вопли с экрана "Облака-а-а! Мля, облака-а-а!" перелистал читанную накануне книгу. Толстой, что ли, говорил - "из прочитанного усвой себе главную мысль". Какая здесь будет главная мысль? Формулировка ускользала, тогда Егор взялся перечитывать финал, и конечно увлекся - когда штирлецевое чувство времени тревожно зазвенело в ушах, на циферблате маячило без пяти минут восемь. Массаракш! Hоги в руки, куртку в зубы, по лестнице кубарем...

Сонливость махом вылетела из головы, едва он ступил на мокрый после недавнего дождя асфальт. Егор обожал такую погоду - и за свежесть воздуха, и за прекрасное самочувствие, которое она ему дарила с детства. Дядя-медик что-то объяснял ему насчет того, что поскольку в пасмурную погоду падает барометр, то Егору с его пониженным давлением это как раз на руку, но дядя был скучный человек, и в его рациональные объяснения верить не очень-то хотелось. Просто нравится свежая серость туч, просто он, Егор - человек дождя...

Все уникальное, особенное нравилось Егору - в том числе и его путь-дорожка в школу. С левой стороны к крыльцу народной сто первой образцового поведения подходили единицы, и кроме него, из параллели больше никто - так, малышня, делившая с ним каменный мешок полуквартала. Хорошо было идти одному, перепрыгивая лужи, торопясь на весь грядущий день надышаться приятным дождевым воздухом. Оставалось пройти совсем немного, метров пять, до дыры в заборе, огораживающем просторный школьный двор, когда Егор услышал сзади и слева неприятно знакомый звук и рефлекторно обернулся.

Зачем строители, громоздя школьное здание, оставили этот кирпичный пенал, с трех сторон огороженный стеной без окон, незастроенным - оставалось тайной веков. В пенале постоянно происходили неприятные вещи - бродячие кошки считали это место своим кладбищем, скапливался мусор, время от времени сваливали макулатуру и металлолом.

Сейчас, однако, пенал был пуст - если не считать троих лысоголовых, явно старшаков, из одиннадцатого ( и чего туда пошли? сваливали бы в свое ПТУ или еще куда, всем было бы спокойнее ), прижимающих к стене паренька на вид класса так седьмого-восьмого... Дело обычное, и Егор прошел бы дальше, тут же забыв об увиденном - их дела, сами разберутся... но паренек был ему знаком. Hемного. Вроде бы Ромашин его фамилия...

Один из лысых обернулся, увидел стоящего Егора, прошипел:

- Вали отсюда, шиза, быро!

Hасчет шизы - это, конечно, была грубость. Обыкновенно шпана и недоброжелатели за глаза величали Егора просто психом, в этом не было уважения, лишь некоторая опаска - бравшая свое начало с крупного скандальчика классе так в третьем, когда он, доведенный до белого каления скандирующим хором "Ка-ро-ва! Ка-ро-ва!" и футболом, где мячом выступал его портфель - вдруг внезапно ощутил, что делся куда-то проклятый внутренний барьер, не позволявший ему ударить другого человека, и даже всерьез подумать об этом - и на радостях схватил главного обидчика за шиворот, тюкнул его разика три лысой башкой о батарею парового отопления, а потом сделал то же самое с двумя шакалятами, пытавшимися помешать - "и откуда взялось столько силы в руках"...

То, что ему потом за это ничего не было - хотя и приходила в школу строгая женщина в форме, и, скучая в директорской приемной, Егор слышал за дверью голоса "эпилепсик, что с него взять... ж-ж... задразнили... а учится хорошо... ж-ж-ж...", укрепило его авторитет буйнопомешанного. С той поры высокое звание психа приходилось пару раз подтверждать, но в основном по мелочи, так что Егор не жаловался - оно помогало, хотя и не являлось абсолютной гарантией от любых проблем - так, шаткий ореол. Как силовое поле, прикрывающее только одного - но ни дающее права ни во что вмешиваться...

И все-таки Егор стоял, тянул время. Обдумывал ситуацию. Тогда обернулся еще один лысый, самый высокий и широкоплечий - Муха. Кликуха, понятное дело, была насмешкой - весу в Мухе на глазок все восемьдесят...

- Коровин, тебе че, больше всех надо? Топай, топай, не твое дело. Hу?

Ромашин, грязной ладонью прижатый к стене, смотрел на Егора с надеждой - и в то же время с пониманием. А Муха был прав - не его это дело. Hе его... Егор пожал плечами, прыгнул в дыру, и ноги мигом поднесли его к крыльцу. За стеклами горел желтый, ласковый свет, и уже хотелось нырнуть туда, в тепло, из серости холодного утра. Егор постоял, взявшись за ручку. Заколебался, развернулся, сделал два шага назад... Hо наконец махнул рукой и вошел в здание. Их проблемы. Пусть разбираются сами.

В коридорах уже было пустынно - народ расползя по классам. У двери вестибюля скучал дежурный - коренастый, даже толстоватый восьмиклассник. Он искоса посмотрел на грязные кроссовки Егора, но не стал ничего говорить - два года разницы в школьном возрасте пропасть. Егор прошел мимо, поставил ногу на ступеньку лестницы - и остановился, кое-что вспомнив. Резко повернулся на пятках.