Дэвид Гоулмон - Потрошитель

Когда Менденхолл протянул руку, чтобы схватить молодого охранника, у зверя возникла та же мысль, потому что он протиснулся боком, насколько мог, в лечебницу, сгибая оставшуюся дверь еще больше, и схватил сержанта, когда он перезаряжал пистолет. Пальцы зверя так сжали ему шею, что он выронил «беретту» с не до конца вставленной обоймой. Громадный зверь тянул сержанта к себе. Уилл среагировал мгновенно. Поднял пистолет и вставил обойму до конца. Быстро прицелился. Видя, что не может выстрелить, не задев перепуганного охранника, Уилл сунул пистолет за пояс и бросился на зверя с голыми руками.

Зверя застали врасплох сыплющиеся на лицо удары Менденхолла. Он еще крепче сжал сержанта. Оскорбленно зарычал, потому что Уилл продолжал драться ради спасения жизни молодого охранника. Потом даже сквозь яростные вопли зверя Уилл услышал, как хрустнула шея молодого охранника. Этого звука лейтенанту, пожалуй, уже никогда не забыть. Борьба громадного зверя и сержанта сразу же прекратилась. Зверь позволил парню выскользнуть из его пальцев, и его неестественно большие глаза обратились на Уилла. Брови гиганта поднялись, он хищно улыбнулся. Почти просунув голую грудь в отверстие, он с молниеносной быстротой схватил Уилла – тоже за шею. Лейтенант понял, что недостаточно быстро двигался, и почувствовал, что жизнь уходит из его тела.

Неожиданно хватка зверя ослабла, он зарычал от боли так громко, что со стен лечебницы попадали картины. Упав на пол, Менденхолл поднял взгляд и успел увидеть Анри Фарбо, быстро отходящего от размахивающего руками разъяренного гиганта. Потом, наконец, увидел, что зверь вытаскивает из правого глаза шариковую авторучку, и понял, почему он его выпустил. Фарбо с Сарой подняли Уилла и оттащили подальше от страшных рук зверя.

– Спасибо! – ощупывая горло, выкрикнул лейтенант.

Когда они бежали к двери в лестничный колодец, которую держали открытой Вирджиния и доктор Гиллиам, Фарбо оглянулся на зверя, который теперь сосредоточился на единственном удерживающем его препятствии – на второй двери.

– Я здесь второй раз и должен сказать, вы, американцы, из шкуры вон лезете, чтобы сделать мое пребывание более живым и волнующим, – сказал Анри.

Давящийся от кашля Менденхолл оказался у двери и пропустил вперед Анри и Сару, и тут гигант, наконец, согнул оставшуюся дверь.

– Полковник, мы здесь именно для того, чтобы ваши дни были наполнены изумлением и благоговением!

Вирджиния выругалась и рывком втянула Уилла в полную темноту лестничного колодца.

Впервые за пятнадцать лет Комптона и десять Пита Голдинга в группе «Событие» они видели компьютерный центр темным. Для обоих зрелище впервые за долгие годы прекратившей работу «Европы» было сюрреалистичным. Когда Пит толчком распахнул большую дверь из пуленепробиваемого стекла, он понял, что единственный свет идет из прожекторов с аккумуляторным питанием в углах и в центре большой комнаты, что похожее на пещеру помещение с пустыми театральными креслами и письменными столами на главном помосте выглядит поистине призрачно. Пятидесятифутовый экран главного компьютера с мигающим красным светом у основания напоминал, каким уязвимым стал комплекс без управления «Европы».

– Пит, сколько времени нужно, чтобы привести систему в действие? – спросил Найлз, он шел по главному проходу между сиденьями, глядя сквозь стеклянные стены в главный коридор. У него было стойкое ощущение, будто за ними наблюдают. Он понимал, что это, очевидно, вызвано стрессовой ситуацией.

– Она должна заработать сейчас же, – ответил Пит, направляясь к своему большому столу на главном помосте. Немедленно проверил свою личную систему, потом подождал, чтобы его код безопасности прошел в монитор. Ввел «Голдинг – Геркулес – Мэрилин 11900 – А – 1».

– Лучше не показывай Джеку часть кода «Мэрилин» – он убьет тебя.

– Ну да, то, чего полковник не знает, не причинит ему боли.

Даже находясь в ужасающей ситуации, Найлз Комптон улыбнулся и покачал головой. Он впервые понял, что это именно Пит Голдинг запрограммировал голосовой синтезатор «Европы» говорить голосом секс-символа Мэрилин Монро. Коллинз искал виновника этой шутки со своего первого дня в группе.

– Давай-давай, старушка, – поторопил Пит. – Я чувствую себя полностью разоблаченным.

Неожиданно главный экран вспыхнул яркой белизной. Потом снова. В конце концов, цвет стал ровно голубым, и код, который ввел Пит, замигал вверху без цифр на тот случай, если он не один. Это было превосходным указанием, что «Европа» восстанавливает свой обычный режим работы. Голдинг опустил микрофон на стол и наклонился. Сглотнул и закрыл глаза.

– «Европа», ты подключена?

В громадном помещении воцарилась тишина. Потом раздался знакомый голос:

– Добрый вечер, доктор Голдинг. Мои системы были отключены, не можете ли мне сказать, прекратилось ли чрезвычайное положение на семнадцатом ярусе?

– Нам нужна твоя помощь для такого вывода.

– Мне потребуется пять минут тридцать семь секунд, чтобы восстановить сенсорный ввод в той зоне.

– Побыстрей, побыстрей, пожалуйста, – сказал Пит, отодвинул микрофон и взглянул на Найлза, который разглядывал верх пуленепробиваемой стены. Когда Пит стал сообщать Комптону о задержке на тот случай, если тот не слышал, свет наверху замигал, и Голдинг облегченно вздохнул. Он ждал, но свет не включался. Он снова взял микрофон.

– «Европа», это ты выключаешь электросеть? Это по первому протоколу? – спросил Пит, всеми силами стараясь вспомнить последовательность ее перезагрузки.

– Доктор Голдинг, электричество было выключено у источника. Поскольку моя наблюдательная система еще не включилась, это максимально точное суждение на данный момент.

Найлз это услышал. Повернулся к Питу, у того ослабли ноги, и он был вынужден сесть. Потом спохватился и подался вперед.

– «Европа», есть у тебя сведения о состоянии первого и второго ядерных реакторов?

– Доктор, я должна запросить источник, используя те программы, которые в настоящее время уже доступны. Ждите и слушайте!

– Пит, какова вероятность того, что кто-то из этих солдат мог найти доступ к зоне реакторов на восемьдесят четвертом ярусе? – спросил Комптон, больше не думая о чудовищах в темноте за стенами.

Пит покачал головой.

– Найлз, при неисправности ее систем зона могла быть неохраняемой, чтобы позволить техникам идти на эвакуационный пункт. Бог знает, но если «Европа» закрыла свои системы для нарушения системы безопасности, открытие их может произойти слишком поздно.

– Доктор, получив доступ к основным водным системам и системам нижних уровней, таких как хранилище дистиллированной воды, я вычислила, что уровни жесткой воды во всех четырех реакторах опустились на сорок шесть процентов, – сказала «Европа».