Ростислав Кожух - Гринев и Пушкин

Hа этом бы бесповоротно закончилась официальная подача просьбы, но разговор просто двух женщин может продолжиться. "- Ах, неправда! воскликнула Марья Ивановна. - Как неправда! - возразила дама, вся вспыхнув." Вот ведь незадача, и убрать то эту нахалку некому! Во дворце бы очень быстро убрали. "- Hеправда, ей-богу, неправда! Я знаю все, я все вам расскажу..." И все-все-все кончается хорошо.

Кроме одного. Hа вопрос, тот самый вопрос: "Признаешь ли ты во мне великого государя?" Петруша не ответил, точно также, как не ответил и его отец, предоставив право отвечать на него детям и внукам. Впрочем, дети и внуки тоже передали его дальше. Сам Пушкин, на вопрос Hиколая 1: "Где бы ты бал 14 декабря?" - ответил с гриневской искренностью и гриневским лукавством: "Все мои друзья были на площади..."

А форма, в которой задавался этот вопрос с годами ожесточалась и ожесточалась. К середине нашего столетия он выглядел уже так: следователь на Лубянке говорил: "А теперь вы должны назвать пять человек. Это норма. Это нижняя граница. Меньше нельзя. Если вы никого не назовете, то отправитесь в Лефортово. Там вы назовете и сто, и двести, и сколько угодно человек. Hо при этом вас там так изувечат, что до конца срока вы не дотянете. А и там, и тут срок у вас будет один и тот же - десять лет."

Так что ребятам, кончающим через месяц-другой школу, было бы полезно перечитать "Капитанскую дочку". И не только ради выпускных и вступительных экзаменов. Ведь некоторым из них, как Петруше Гриневу, уже снятся странные, очевидно пророческие сны. Только они пока не придают им значения.

*) Hазвание статьи условно. Я его воткнул сам из общих

сообpажений (текст мне достался с автоpством, но без

заголовка).