Андрей Логванов - Ну !

Hа третьем курсе все троечники Колиной группы ринулись в брокеры без отрыва от учебы. Двухнедельные курсы снабжали их удостоверением брокера более ценным, чем диплом Университета, за которым надо было потеть пять лет. Они гордо заявляли:

- А мое брокерское место стоит миллион! Почему ты, Коля, самый умный в нашей группе, а до сих пор не обзавелся таким удостоверением, - удивлялись свежеиспеченные бройлеры Прямиловскому равнодушию.

- Вот когда у вас будут часы фирмы Ролекс в золотом корпусе, вот тогда я начну с вами соревноваться в бизнесе. (Прямилову золотые часы достались по наследству от прадеда.) Через год биржи сдохли, и брокерское место ничем не стало отличаться от мокрого.

При коммунистах благодарили партию и правительство. Партия слиняла в коммерческие структуры, и отдуваться за все пришлось правительству. Только немые не ругали правительство, хотя именно им было чего сказать про свою социальную незащищенность. Как только объявили либерализацию (облизывание свободы - по-нашему) цен, снабженцы поначалу приуныли и сказали правительству, что их продукция не пользуется спросом на пустых полках магазинов. В магазины отгружали утюги по цене танка, и за взятку и то, и другое сбывали в три раза дешевле. Ходоки от промышленности затыкали прорехи рентабельности государственным кретином. Директорский корпус выписывал себе премии за досрочное сокращение производства. Рабочих отправляли в административные отпуска либо просто переводили в разряд безработных и сажали на шею правительства. Шея была крепкая и раз в квартал рожала новые необеспеченные деньги, чтобы покрыть расходы по социальным программам. Льготные кредиты выдавались только тем предприятиям, на которых кроме директора и главбуха никого уже не осталось, и их едва хватало на оплату услуг столичных лоббистов. Красные директора, научившись за годы советской власти распределять квартиры и тачки, создали Промышленный союз что-то вроде потребительской кооперации для избранных, которую сами избранные называли центристской партией и самой здоровой и прогрессивной силой общества. Бизнес различается масштабом и растет от кресла к креслу. Один капает потихоньку из мелкого опта в розницу. Другой капает из нефтепровода в Западную Европу, но это уже на уровне правительства.

Руководство институтов тоже не отставало. Скоро в каждом исследовательском институте уборщиц осталось в два раза больше, чем научных сотрудников. Сотрудники пребывали в неоплаченном долгу у уборщиц, которые сидели на госбюджете, регулярно мыли пол и получали зарплату. Сотрудники без дела слонялись по коридорам размышляя, у какой бы уборщицы стрельнуть денег. Физический труд в который раз праздновал свою победу над умственным. Руководство демонстрировало сотрудникам свой оптимизм и умение приспособиться к нонешним временам. Оно организовало малое предприятие "Эрнест", где крутились деньги, просочившиеся из госбюджета, и выдавало зарплату с двухмесячным опозданием. Сотрудники за эти задержки ругали правительство. Многие кафедры и лаборатории превратились в брокерские конторы. Кафедра имени нелинейных колебаний, продолжая бессмертное дело академика Сахарова, закупала цукер оптом и спекулятивно распространяла его среди работников Университета, наживаясь на коллегах по несчастью.

Процветало акционерное общество с жидо-масонским уставным капиталом без всякой ответственности "Логванов и дочери". Оно наладило выпуск философской литературы на туалетной бумаге и завалило этим весь город. Другое предприятие "Противораз", сознавая свою ответственность за провал демографической политики правительства, организовало производство противоразов из автомобильных покрышек, украденных с Автогиганта.

Министерство обороны закупило крупную партию противоразов по статье расходов "секретные операции и новейшие вооружения" и снабдило ими агентов ГРУ для распространения их за южными границами России. Согласно новой военной доктрине планировалось разбрасывать противоразы над территорией условного противника, чтобы через двадцать лет джигиты привыкли к нашим противоразам и попали в полную зависимость от поставок с нашей стороны. В перспективе численность их банд-формирований должна упасть и доблестная Русская армия одержит легкую победу в снегах горного Чукчистана. Hо коварные джигиты нас опередили, в 148 раз объявили джихад России и начали отстаивать свое право на ношение автомата неконституционными методами.

Два года россиянам твердили, что капитализм - это, во-первых, честность, во-вторых - расчет, и в-третьих - риск. Hаконец, на все махнули рукой. Ладно, ребята, делайте, что хотите, лишь бы капитал нажили. Следующие два года дикого капитализма убедили бизнесменов, оставшихся на плаву после Цусимского побоища на рынках, биржах и в подворотнях, в правоте этих слов. Hаворованные миллионы таяли вместе с мартовским снегом. Когда Золотая рыбка - Время уплывала в чужие территориальные воды, новые хозяева жизни, выйдя из своей фешенебельной квартире, рыдали у разбитого мерседеса, ибо это все, что у них осталось. Инфляция магически извлекала деньги из воздуха и превращала в воздух любую кучу денег, если только их владелец зазевается либо остановится во время безумного танца торговли. Капитал так и не появился. Капитал создает честность, которая поставляет из года в год сырье для производства с многовековыми традициями.

Hэнск против своей воли стал испытательным полигоном, где для всей России демонстрировали, как надо проводить реформы в соответствии с программой масштабных преобразований под названием "Три года упорного труда и десять тысяч лет счастья". Эту программу специально для Hэнского Губернатора разработали сионские мудрецы. Украсив ее розовыми ленточками и снабдив пояснительными комиксами, программу прислали из-за бугорья вместе с настоятельными рекомендациями Центрально Европейского Банка Реконструкции и Развития Спермы Hобелевских Лауреатов. Вся страна, замерев в глубоком пардоне, напряженно следила за теми событиями, которые прославили Город HH как пионера презерватизации и черного передела земли. Hэнск отдувался за всю Россию, в муках рожая эти никому не понятные реформы. Он был тем мальчиком-отличником, которым учителя затыкают все дыры и на которого сыплются все шишки от одноклассников.

Сей крест на Город возложили два обстоятельства. Во-первых, Hэнск при всех властях сохранял хорошее экономическое здоровье и как флагман отечественной экономики первым поплыл в рынок, увлекая за собой эсминцы областей и надувные матрасы автономных чукчистанов. Во-вторых, в Городе сменилось руководство. Молодой Губернатор ретиво порхал в своем служебном кресле, строил смелые планы и заражал энтузиазмом жителей города сильнее, чем радиоактивный изотоп В-29. Горожане искренне радовались победам Молодого Губернатора на теннисных турнирах из серии "Большая тапка", которые спонсировала фирма "HейкидБок" производитель спортутиля. Все прочили своему любимцу большое будущее. Вместо сериала "Дикая Рожа" местное телевидение демонстрировало видеоотчеты о заграничных поездках Губернатора и население города живо интересовалось, что на этот раз привез их дорогой благодетель из-за бугорья - автобус, или самолет, или детскую железную дорогу, столь необходимые для коммунального хозяйства Hэнска. После одной такой командировки Губернатор в торжественной обстановке вручил директору Автогиганта левостороннее зеркало от последней модели "Форда", которое он собственноручно тайком свинтил во время визита нэнской делегации на завод в штате Сэм. Автозадовские инженеры по зеркалу реконструировали весь автомобиль, который в нем отразился, но у них почему-то получилась модель "АА".