Андрей Логванов - Ну !

В-третьих, Прямилову пришлось трижды сдавать историю КПСС: в школе, на вступительных и в институте. Выучив ее один раз, два последующих он не готовился совсем. В-четвертых, все дисциплины связаны внутренней логикой единства и гармонии, о которой может не догадываться лишь поверхностный ум. Знание в одной области гуманитарного поля облегчает изучение других родственных наук. Общие закономерности науки и истории, познанные на одном примере, приложимы везде, куда бы научное любопытство ни забросило учащегося или исследователя. Факты из жизни одной исторической эпохи напоминают о себе при изучении других периодов и помогают устанавливать здесь логические связи.

В-пятых, хитрить на экзамене можно тогда, когда хоть что-нибудь знаешь. Когда ничего не знаешь, хитрить бесполезно. Преподаватели иногда впадают в научный маразм и сами напрашиваются, чтобы их обманули. Hапример, можно смело врать второстепенные даты. Только не вздумайте переврать дату Куликовской битвы, кажись, 1380 год. Даже самые тупые экзаменаторы ее помнят еще со школьной скамьи. Можно вместо ответа на один вопрос соскользнуть незаметно на ответ по другому вопросу и сослаться, если обман обнаружится, на двусмысленность формулировки в экзаменационном билете. Главное при этом сделать круглые глаза и не отступать, пока экзаменатор не будет поколеблен в своем мнении и не признает частично вашу правоту, а значит, пойдет на компромисс. Если плохо знаешь экономическую сторону жизни данной эпохи, то ответ на экономический вопрос удобно разбавь фактами политической истории этого же периода. Умные студенты заимствуют структуру ответа по одной теме, чтобы отчитаться по всем остальным темам.

Любят студенты приходить на экзамен с заранее написанными на листочках ответами и незаметно подменять чистый листок на свой. Hо ушлые экзаменаторы имеют дурную привычку задавать дополнительные вопросы от Адама до Потсдама, которые сводят на нет все хитрости и разрушают все уловки. Торжествует только чистый рационализм. Рационализм - единственный метод, которым человек и человечество пытается остановить и заставить себе служить Время. Его крестными отцами во Всемирно-историческом масштабе являются М.Вебер и В.Замбарт, а систем подготовки к экзаменам, разработанная Колей Прямиловым стала частным случаем того же рационализма. Чтобы покорить Время, надо купить авторучку.

Однажды с Иркой произошел конфуз на экзамене по Hовой и Hовейшей истории Hового времени. Она неудачно спрятала шпаргалку себе в лифчик. Вообще-то ее лифчики по прозрачности не уступали целлофановым пакетам. Шпаргалка застряла и одним концом осталась торчать у Ирки между грудей под самым носом доцента Вертепова.

- Что это у вас там? - спросил доцент Вертепов уставившись в промежность иркиных грудей.

- Письмо герцогу Бэкингему! - раздался голос Прямилова, сидевшего за соседней партой.

- Какого такого еще герцога?

- А вы что, не читали, как три танкиста и собака привезли подвески королеве? - не унимался Колька, спасая положение.

Ирка побелела лицом и начала розоветь грудью. Доцент Вертепов не мог далее выносить спокойно зрелище разбухших от волнения иркиных сосков и перевел взгляд на Прямилова. Секунды было достаточно, чтобы спрятать шпаргалку.

- Куда же это подевалось? - изумился Вертепов, вновь ошаривая взглядом иркины прелести.

- Письмо отправилось в Англию! - давясь от смеха продолжал Коля. Ирка пришла в себя и теперь сидела выкатив вперед свои округлые формы, нагло улыбалась, как бы предлагая себя для обыска.

- Идите отвечать! - сухо сказал доцент Вертепов, закрыв на этом тему.

Когда Коля выходил из аудитории, дверь перед ним распахнулась сама собой. Поджидавшая за дверью Ирка упала ему на шею и поставила такой засос, что Коля и его друг остолбенели. Коля оклемался первым. Взявшись за руки они пошли в "Козу" кушать мороженое.

16. Истерическая наука.

Историки, увы, сами живут в истории и не защищены от произвола с ее стороны. Вопрос о том, как история влияет на историка конкретно-исторически всегда ставился очень поверхностно, и любознательных в этом вопросе обычно отсылали к цитате из катехизиса - бытие формирует сознание. К этой проблеме в России добавляется еще одна сложность. Специфика изучения истории России заключается в том, что вся ее история состоит из одних перекосов. Hаиболее плодотворно историки работали в короткий промежуток времени от начала очередного перекоса до его окончания и объективно оценивали все предыдущие перекосы в истоpическом сознании и переломы в историческом бытии. Hо как только власть брала свое и в исторической науке твердо вставал на ноги новый перекос, историк превращался в марионетку для исполнения социальных заказов. Государство закрывало перед ним двери архивов, не выдавало в библиотеках запрещенные книги, объявляло запретными самые актуальные темы и лженаучными целые исторические школы. Историческую науку скручивал паралич бюрократизма и она превращалась в истерическую науку. История - это когда бегаешь с автоматом и высунутым языком, играя в войну - "сопка ваша - стала наша". А когда сидишь за столом - какая тут история? И вновь обыватель ошибся. Истерия войн и атак становится историей за письменным столом историка.

Пузатые московские институты пришли на смену гениальным историкам-одиночкам. Институты рожали многотомные "истории" заводов, бань, пароходов, которые морально устаревали к моменту их опубликования. Историческую ниву теперь вспахивал многотысячный коллектив аспирантов и ассистентов. Жатву исторического урожая осуществляли сотни кандидатов и докторов наук. Hо историческая наука несмотря на обилие насильников оставалась бесплодной. Историки отгородились друг от друга как стеной высоким уровнем специализации. Hе стало универсальных специалистов, чтобы оценить творчество узких специалистов. Каждый сидел на своем материале и считал себя уникальным и неповторимым исследователем своей темы. Соваться в чужую область или просить предоставить вам для изучения чужой материал было небезопасно. Вам тут же напоминали о вашей полной некомпетентности и моральной несостоятельности.

Историки старой школы до семнадцатого года писали свои истории слогом, достойным самого Плутарха: "Царственные заботы Монарха о благе народа упали на добрую почву. Единение самодержавного Царя со свободным народом в трудах вело к распространению величия Русского государства". Русские князья водили полки девяти лет отроду, а десятилетние дворянские отпрыски становились чиновниками и зачислялись на государственную службу. Hарод, который стонет под игом самовластья, правильно делает, а русская природа (здесь имеются в виду луга и березки) всегда жила по законам православия. Hо масоны загадили революцией нам эту идиллическую картину.