Александр Окороков - Сокровища на дне

«Так как теперь от флота тирийцам не было никакой пользы, то македонцы смогли подвести машины к самым стенам. Машины, стоявшие на насыпи, не нанесли стене никаких значительных повреждений: так она была крепка. Подвели некоторые суда с машинами и с той стороны города, которая была обращена к Сидону. Когда и здесь ничего не добились, Александр, продолжая всюду свои попытки, перешел к южной стене, обращенной в сторону Египта. Здесь наконец стену на значительном пространстве расшатали; часть ее обломалась и рухнула. Там, где она обрушилась, навели, как было возможно, мостки и в течение короткого времени пытались идти на приступ; тирийцы, однако, легко отбросили македонцев».

Диодор добавляет, что пролом был около 30 м в длину, но за ночь тирийцы восстановили стену.

Через 3 дня Александр возобновил штурм. Сначала расшатали стену возле южной гавани, затем к проделанному пролому подошли корабли с мостками и пехотой. Первым взошел на стену Тира македонец Адмет со своими щитоносцами. Вскоре македонцы захватили все стены с башнями и проникли в город. Одновременно корабли киприотов и союзных финикийцев ворвались в обе гавани Тира. Началась резня защитников города.

Город пал на 7-й месяц осады. За это время погибло около 400 македонцев. Тирийцы потеряли 8–9 тысяч: 6–7 тысяч мужчин погибло во время штурма, еще 2 тысячи были распяты на крестах вдоль моря.

В живых остались немногие мужчины из правителей города, укрывшиеся в священном храме Геракла. По словам Арриана, в рабство было продано 30 тысяч захваченных жителей Тира, Диодор пишет о 13 тысяч пленников. Курций сообщает, что около 15 тысяч жителей было спасено союзниками из Сидона, которые тайно переправили тирийцев в Сидон.

И все-таки Тир поднимался из руин и «снова возвращался благодаря мореплаванию, в котором финикийцы всегда превосходили другие народы», — писал античный географ Страбон. Но после распада империи Александра Македонского земли Финикии отошли к Египту, где правила греческая династия Птолемеев. В Азии Птолемеи заняли часть Сирии, со временем распространили свое владычество до Пальмиры, а при Птолемее Эвергете еще далее. Они окончили начатый Нехао канал, соединивший Нил с Красным морем, основали в южной части этого залива две гавани и соединили их удобными путями сообщения с Нилом. Вследствие этих строительств, осуществленных Птолемеями, торговые пути изменились. Раньше тирские суда плавали по маршруту: финикийский порт — Петра — Красное море — Индийский океан. Теперь же через прорытый канал моряки из Красного моря и Индийского океана приходили в Александрию, а оттуда уже в различные порты Средиземноморья. Значение Тира как торгового центра рухнуло окончательно. Последующая история города неразрывно связана с государствами, которые располагались на его землях. После птолемеевского Египта Тир подпал под власть царства Селевкидов, затем Рима, потом Византии, потом арабов. Потом город оказывается в эпицентре войн времен Крестовых походов, попеременно переходя из рук в руки то мусульман, то христианских рыцарей, подвергаясь каждый раз страшному опустошению. Вот как описывается одно из взятий Тира мусульманами: «Взяв и разрушив Птолемаиду, султан направил одного из своих эмиров с отрядом войск, чтобы завоевать Тир, и город, охваченный ужасом, без сопротивления открыл свои ворота… Эти города, не давшие никакой помощи Птолемаиде, полагали, что находятся под защитой перемирия. Но население их было перебито, рассеяно, продано в рабство; ярость мусульман распространялась даже на камни этих городов, и казалось, что они стремятся уничтожить саму землю, по которой ступали христиане. Их дома, храмы, памятники, их хозяйство и все, составляющее гордость христиан, все это было истреблено вместе с жителями с помощью огня и меча». Окончательно Тир был взят мусульманами летом 1291 года. Разграбленный и сожженный мусульманскими войсками, город уснул навеки. Посещавший эти края в 1355 году арабский путешественник Ибн Батутта писал, что только жалкие развалины остались от некогда великого города. Сегодня на месте древнего Тира стоит бедная рыбацкая деревушка Сур. Там, где некогда плавали тысячи судов, ныне снуют по морю бедные шаланды рыбаков, которые расстилают свои сети там, где много веков назад купцы со всего мира расстилали перед глазами покупателей виссон и пурпур.

Остатки Тира так и не найдены и по сей день, и, лишь подводная археология позволила одним глазком взглянуть на былое величие города. Заслуга в этом принадлежит миссионеру, археологу, историку, пилоту и картографу Антуану Пуадебару. Его биография не менее увлекательна, чем история Тира, остатки которого он нашел в прибрежной зоне Средиземного моря.

Родился Антуан Пуадебар (Poidebard) в 1878 году в Лионе. В возрасте чуть более 20 лет он был послан Обществом Иисуса (Societas Iesu), монашеским орденом Римско-католической церкви, миссионером в Турцию и Армению.

Во время Первой мировой войны он был полковым капелланом: сначала на Западном фронте, а с 1917 года — на Кавказе. Служил в Ереване, на Иранском плоскогорье и в Грузии. В 1923 году вышла в свет его книга «На перекрестке путей Персии», отмеченная Французской академией. В этой работе уже были использованы данные воздушной разведки, определившие направление его будущих исследований.

В 1924 году Пуадебар был назначен преподавателем Университета Св. Иосифа в Бейруте, а в 1925 году по распоряжению командования французской армии становится воздушным наблюдателем резерва в чине подполковника.

Ему поручается изучить экономические ресурсы Северной Сирии с помощью аэронаблюдений. Именно тогда Пуадебар и убедился, что самолет необычайно эффективен в археологических поисках римских поселений в Месопотамии. Он сообщил об этом во Французскую академию надписей и литературы, и Академия поручила ему проверку его открытий в полевых условиях.

Однако полевые исследования оказались безуспешными, и Пуадебар снова занялся аэрофотографией. В конце 1926 года в верхнем бассейне Евфрата Пуадебар сделал первые аэрофотоснимки и обнаружил многочисленные военные лагеря эпохи Византийской империи. В 1927 году он открыл в этом районе замок и обнаружил знаменитую Дорогу Диоклетиана на Пальмиру. В 1928 году ему удалось воссоздать точный план разрушенного византийского города Таннурина.

Его главная заслуга состояла в том, что за годы полетов и съемок он первым выявил римский «лимес» — полосу оборонительных приграничных сооружений и дорог. Он составил великолепную карту этого района, благодаря которой картина римских укреплений стала «ясной, как день». В 1934 году он принялся за исследования римских укреплений в Западной Сирии, занявшие восемь лет, а затем за поиски потерянных римских и финикийских портов, Тира и Сидона. Здесь он впервые осуществил аэрофотосъемку объектов, скрытых под водой, и доказал эффективность этой методики.