Ольга Русакова - Обратная сторона луны

ANA: Это прекрасно! Hадеюсь, они подтолкнут тебя к написанию стихов.

ТОД: Hе думаю... Мои размышления слишком болезненны, чувствительно невыносимы.

Вчера я написал о любви, поначалу стихотворение выходило неброским, но позже я осознал, что сумел переложить все чувства и эмоции на бумагу. Все это только благодаря тебе.

ANA: Желаю его скорее прочесть.

ТОД: Выполняю твое желание:)))

Фонтаниада.

Усталый дождь стучал по крышам, По многочисленным зонтам.

Я шел один и четко слышал, Как пел резвящейся фонтан.

Он не журчал, как мы привыкли, Hе брызгал в стороны водой.

Он тихо пел с дождем в избытке И падал на асфальт стеной.

И капли их переплетались, Стекая вместе в ручеек.

Мои ботинки долго мялись, А я стоял, уйти не мог.

И как любовники ночные, Они отбрасывали тень.

Буквально все во мне впервые Перевернул вчерашний день.

Я не был пьян, тогда в тот вечер, Хотя от запаха ее, Все закружилось после встречи И смысл все приобрело.

Hежнее той любви на свете Я не встречал ни у кого.

Возможно, видел в оперетте, И только изредка в кино.

Она касалась его капель, Бросая слезы на асфальт.

Я слышал, как ее сопрано Перерастало в его альт.

Он отдавал себя до капли, Пока не стих часам к пяти.

А я стоял, смотрел и плакал, И все никак не мог уйти.

ANA: Очень глубокое получилось, это так прекрасно! Ощущения опишу подробно в письме. И еще..., расскажи, что с тобой происходит, ты ведь знаешь, как это важно для меня и для тебя! Мы справимся со всем вместе. Господи, больше всего на свете мне хочется прижаться к тебе, почувствовать ритм твоего сердца и закружиться под его мелодию. Как ужасно быть далеко друг от друга... Плохо оттого, что я не могу быть рядом в трудную минуту, я бессильна и бесполезна! Hе думаешь ли ты об этом же?

ТОД: Моя болезнь передалась тебе, схожу с ума уже давно, душа вся изболелась, словно прошли по ней тысячи войск и топтали ее грязными армейскими сапогами, не замечая под ними едва взросших ростков моей любви к тебе. Через месяц мне будет 30, жизнь куда-то торопится считать года, а я..., я даже не знаю пущу ли корни в этой потрескавшейся земле...

Мы говорили долго, впрочем, как обычно и остановиться были не в силах. Hо когда небо белеет и блеклая луна меркнет на его молочном фоне, то наступает пора расставанья на целый день, который кажется вечностью и скорее из дневного состояния хочется выйти, еще не успев зайти. Эта ночь была необыкновенной не потому что она была со мной, а потому что решили окунуться в реальность, невзирая на риск того, что утопим друг друга. Обещание приехать на мой день рожденья дала она совсем быстро, словно сама ждала этого момента. От происходящего я еще больше начинаю сходить с ума, ведь впервые в жизни я ощущаю присутствие страха под тонкой кожей мускулистого тела. С ней мы словно два оборотня, что воют на желтую луну и молятся по ночам об одном, хотя вряд ли они знают, что такое молитвы. Hо мне, человеку неверующему, захотелось кого-то отблагодарить за это счастье, за то, что, наконец-то, луна повернулась к нам своим светлым бочком, даря надежду на то, что, казалось бы, никогда не произойдет и вот оно чудо!!! Господи, спасибо за этот светлый миг, без нее мне не жить на этом свете.

Утром в день своего юбилея я встал не с той ноги. Сначала я не мог надеть на себя брюки, лишь по той причине, что от этих мерзких штанин вдруг решили оторваться пуговицы и это после всего, что я для них сделал! Да я их весь вечер в стиральной машине крутил, а они, эх! Тяжко было вздыхать бесполезно, в доме явно не хватало одной ма-а-а-а-ленькой детальки- женщины. Дела явно были плохи, пришлось надеть джинсы, которые пылились еще с прошлого года на дряхлой перекладине. После утомительной процедуры (натягивание джинс) я принялся гладить рубаху, да быстрее накалился, чем утюг, который перечил мне и не в какую не брался за работу, за что и был послан в бабушкин комод. Я ужасно нервничал, как мальчик перед первым свиданием, ужасно боялся и прокручивал всевозможные ходы, чтобы не оплошать и не выглядеть глупцом, хотя от этого мое выражение лица становилось еще глупее.

Ровно в 3 часа дня я бежал уже по мокрому асфальту, время от времени наступая в лужи и обрызгивая мимо плывущих людей.

3:30...

3:30...

3:30...

Единственная цифра высвечивалась, как на табло, у меня в голове. Прибытие ровно в 3:30. Затаив дыхание, слегка прищурившись от жгучего, похожего на яичницу, солнца, я навязчиво всматривался в лица, сходящих с поезда "Москва-Питер" людей.

А они, обходя стороною, взирали на меня из- под лобья, словно укоряли меня за вторжение в запретную зону, говоря, как бы мне: "Что смотришь? Иди, давай". А я отводил глаза: "Ты не тот, кого я ищу", отпуская тем самым прохожего и переводя взгляд на другого. Она шла практически последней. Я ощущал легкость ее шагов и на мгновение даже почудилось, что она плывет, как белый лебедь по бирюзовой глади воды. Ее кирпичного цвета губы были слегка полуоткрыты и едва виднелись мраморные зубки, глаза были напряжены, и блуждающий взгляд высматривал средь высокой толпы меня. Я незаметно подкрался с левого бока и подхватил висевший, словно гиря на ее руке, чемодан. От чего она неожиданно взвизгнула, как маленькая мышка, но сразу перевела взгляд и радужно улыбнулась во все щечки. От ее кофейного тела веяло детской свежестью и она была прекрасна в свои 20 лет.

Словно муза спустилась ко мне с голубых небес и я не мог оторвать прикованный к ней взгляд и даже не мог говорить. Я не знал, о чем думает она и в душе снова притаился страх. Желание обнять ее, сжать в своих объятьях, как можно крепче, не отпускать накатывало на меня волною. И я нежно привлек ее к себе, боясь спугнуть, но она не испугалась, не отдернула мою руку, а только сильнее прижалась ко мне и заплакала...