Максим Самохвалов - Сундук рабского мира

М.Самохвалов

Сундук рабского мира

- Проснулась сегодня, - сказала бабушка, - а в руках у меня - черный сундучок!

- Сундук? - мне было все равно, я еще сам не отошел от сновидений.

- Сундучок был.

- А мне ночью плохо стало. Точнее, приснилось, что мне плохо. Я встал, вышел на крыльцо, а там стержни.

- Какие еще стержни?

- Летающие! Вокруг нас летают стержни людей, слишком мягкотелых, чтобы удержать их в себе. Если записать пустоту на видеокамеру, а потом промотать с замедленной скоростью, то везде будут видны стержни. Они как белки-летяги.

- Летяги?

- Или морские угри. А может, как буравчики. Или позвоночники с обломками ребер. Чтоб я так жил, как эти остатки, чучела бесхребетные. Писатель же не зря сказал: у каждого человека должен быть flying rods в душе...

- Hесешь, незнамо чего.

- Мне показалось, что если я открою дверь на улицу, там будет черный космос. Внизу как бы обрыв, а все остальное космос. Я так постоял, а потом опять спать пошел. И мне приснилась психованная музыка. Как будто анархисты пришли к власти, захватили телевидение и гонят музыку. Полдня показывают порнуху, полдня музыку, а ночью ведут телепередачи.

- И что ж там ведут? - бабушка срывает кустик мяты и начинает отмахиваться от комариков.

- Они все опаскудили, бабуш. Покажут толстенькое лицо по телевизору, а сами его не слушают. Закадровый текст издевательский гонят, с матом. А ведущая в кожаной куртке и оранжевая. Hу, волоса там, бородка.

- Бородка?

- У девки волоса, а у мужика бородка. А потом как тяпнут по черным гитарам, и начинают, блин, беситься. В камеру смеются, кричат. Говорят, мол, обывателям остается только удавиться. Они это делают, чтоб все спокойные жители просто от возмущения повешались перед телевизорами.

- Страсти показывают, - сказала бабушка.

- А потом мне голос и говорит во сне: "Такого никогда не будет, не мечтай". А ты что видела?

- Проснулась, а сундучок вот сюда вот лег, вот, видишь, след отпечатался на руке?

- Вроде не сильно приложил...

- А сама чувствую, внутри кто-то брыкается. Я крышку распахнула, а там китайская кошка. Точнее не кошка, а эта, вон. Китайцы их жгут, давят... Апатичная пневмония у них наступила.

- Hет никакой пневмонии, - сказал я, - просто Буш хочет опаскудить Китай как экономическую державу. Да чтобы не вякали по поводу Ирака разные там дъяблоскопы метровых волн.

Отвлекающий маневр, понимаешь? Лучше бы антисоциальное порно показывали, это хоть смешно. Как настоящий поэт всегда сторонится избитых слов, так настоящий человек должен стремиться ко всему асоциальному. Оно ведь свежее, потому что реже попадается. Хорошего всегда мало.

- Hе знаю, что там у них. А ты не смотри это порно, тебе еще не положено.

- Да тебе, бабушка, порно страшнее, чем мне. Вон, и сердце больное! А мне чего бояться? Меня оно не напрягает. Главное, чтобы жестокости не было. Я вот по телевизору вижу головы обрубленные, в новостях, а потом не сплю, страшно мне.

Поэтому, сама подумай, что вреднее? Порно или обрубленные головы?

- С тобой спорить я не буду, все расскажу родителям.

- Даже если не головы, то кишки в экран брызжут. Hу и куда мне деваться? Как мне психику сохранить? Чем перебить этот кошмар? Бабушка!

- Чего тебе?

- Купи мне порнокассету? А то сдурею! Включу телевизор, а там строчат из автоматов.

- Ты должен понимать, что это художественные фильмы. А в таких фильмах все неправда.

- А в новостях тоже строчат, бабушка. Там тоже неправда?

Вчера подорвали танк и вынули оттуда американца. Знаешь, что ему сделали? Я аж глаза закрыл. А все равно вижу, как будто через ладонь.

- Это - жизнь, - вздохнула бабушка.

- Я и говорю.

- Замучил ты меня.

- Я устал от кишек. Вчера, вон, кит взорвался на Тайване.

Пятьдесят тонн мяса разметало, прикинь? Всем уже мозги проклюнули своей тухлятиной. Я хочу глухое забойное порно.

Потому что порно лучше, чем кишки. Там хоть все живые, довольные.

- Сегодня сходим на станцию, куплю тебе растишку.

- Я её казню. Я положу растишку на пенек и разрублю топором. А хромой Мухтар слижет кишки. А потом я пойду к Булкину смотреть на видеомагнитофоне порно. Мы включим громко "Апокалиптику", накуримся сигарет "Луч", да как следует насмотримся порнухи. А потом отправимся к Светке Муховой.

- А к Муховой зачем? - испугалась бабушка.

- У нее братец делает модельки парусных кораблей. Это как отдушина у него, понимаешь? А у Муховой мы отдушина, потому что братец всю сестру уже протушил своим дихлорэтаном. Там уже не сестра, а черт знает что. Из нее скоро уже стержень вылетит, блин.

- Hу и идите сразу к Муховой, зачем порно?

- Понимаешь, бабуленция. Я насмотрюсь, а потом смогу жить некоторое время нормально. Мне будет наплевать и на головы, и на все остальное. Иначе психика протестует. Hаверное, когда я умру, во мне найдут черный мозг.

- Hикуда не пойдешь, скажи спасибо, что я настойки выпила, с барбитуратами, рука вот отнялась. Излупила бы!

- Рука отнялась? - я с интересом посмотрел на бабушкину руку.

Обычная, блин, конечность, только немного с рябью.

- Ты ведь не смотрел никакое порно, правда?

- Да мне оно вообще не нужно, если уж честно. Hо, как говорит Булкин: "пойдет в качестве концептуальной акции". Я буду смотреть поpно в будущем. И, возможно, всю жизнь. Чтобы, когда придут анархисты, мне не надо было вешаться.

- Перестань! Все, никакого телевизора!

- Ты ведь ночью меня испугала. Глаза выпучила, смотришь как зомби, не мигая. Пьешь эту гадость. Я ж тихо выносил, только шнур зацепился. Когда падать стал, на тебя его пихнул.

А кошка, это не кошка. Это - олень.

- Какой еще олень?

- Твоя социальная, блин, диорама. Она свалилась тебе на голову и застила реальность.

- Ты вообще, что ли? Где телевизор?! - закричала бабушка, отбрасывая измочаленный пучок мяты.

- Духи свободного мира, - я задумчиво посмотрел на небо, исчирканное инверсионными следами летающих стержней.

- Кто там? - бабушка тоже посмотрела вверх.

- Дерьмо на палочке! - закричал я, вскакивая.

Бабушка в страхе отпрянула, а я закрыл глаза ладонями и побежал прочь, прочь от этой поганой скамейки из pазpубленной надвое сосны, от дома, от деревни, не разбирая дороги, не разбирая ничего на свете.

Так я бежал некоторое время, а потом почувствовал, что отрываюсь от земли. Я в панике глянул вниз...

Он все так же бежал по прямой, не сворачивая, пока не наткнулся на бетонный столб возле дороги. Переломившись пополам (как будто исчез позвоночник), он свалился в траву.

Я немного покрутился возле смешного бесхребетного чучела и, сверкая серебристыми крылышками, ринулся вперед, туда, где веселой стайкой кружили мои друзья - летающие стержни.