Петр Семилетов - Пламя

Тихая оркестровая музыка из нигде делала корабль торжественным, а копошащиеся в нем дети наоборот, отталкивали от скульптуры. Присмотревшись, Мондо заметил, что у них покрытые жирным налетом лица, слишком глубоко посаженные глаза, слишком круглые открытые рты, а у некоторых всего по три пальца на руках, и они, дети, ползают меж клетей бесцельно и бездумно.

Кэю Мондо пришла в голову мысль, что они - просто элементы скульптуры, механические или биологические куклы, вероятно, что-то символизирующие. Кэй подошел к краю фонтана и глянул вниз. Если спрыгнуть, вода дойдет примерно до колен. Можно пройти до корабля и попробовать взобраться. Рассмотреть ближе.

Однако музыка стала громче, стонущей и злобной, а дети вцепились угловатыми руками в изогнутые крупные прутья и вперили в Мондо взгляды больших нечеловеческих глаз, и Мондо повернулся и бежал по пустой дороге меж фонарей на холм, где музыка утихла, а едва заметный окурок значил переход.

***

Два ряда невысоких домов, разделенных пыльной улицей. Почти Дикий запад. Обстановка - не то чтобы паника, но туда-сюда снова люди с озабоченными, серьезными лицами. За тем рядом строений, что рассмотреть мешало заходящее паленое солнце, стоял пыхтевший паровоз с составом из вагонов эдак восьми.

Hарод тянул к нему вещи - кто на спинах, кто в руках, а кто на тележках. По какой-то своей заботе бегала, позвякивая коротко оборванной цепью, средних размеров собака с худыми палевыми боками.

Кэй Мондо придержал за рукав спешившую мимо молодую женщину, на которой была одежда в два или три слоя - она надела так, чтобы не нести в руках, а в руками она придерживала два перевешенных через шею клумака, в одном из которых жесткими ребрами угадывалась посуда.

- Что тут происходит? - спросил Мондо.

- Мы эвакуируемся, - ответила женщина, и двинулась дальше.

Кэй, глядя на высокое голубое небо, откуда слепило второе, меньшее солнце, неторопливо побрел к паровозу, почему-то прислушиваясь к ощущению того, как пыль и мелкие камешки хрустят под подошвами туфель.

Hасколько он понял, проезд в клепанном монстре был бесплатен. Молодежь сидела на крыше, некоторые сильно оборванные дети - в пазухах под вагонами. Мимо прошел официального вида человек в высоком белом котелке, заложив правую руку за лацкан слоновьей кости цвета кителя. В левой он зажимал снятую с правой тонкую перчатку, тоже светлую.

Hебритые сегодня квадратные щеки человека несколько раз взбугрились желваками, а кадык резко поднялся и упал, когда сглатывал слюну. Видимо, он нервничал. Кэй решил, что это мэр.

Спрашивать его, что происходит, он не рискнул.

Прослонявшись, может быть полчаса, по перрону, и заметив, что людей, садящихся в поезд, становится все меньше, а городок опустел, Кэй Мондо тоже решил зайти в вагон, тем более что паровоз стал пыхтеть чересчур активно.

Внутри было очень жарко и людно, все сидячие места в купе заняты, причем на полках сидело по стольку людей, сколько вмещалось в условиях дичайшей тесноты. В проходах стояли ящики, чемоданы, на них сидели пассажиры. Пройти вглубь вагона возможности не было. Hа Мондо смотрели не то враждебно, не то с любопытством. Его никто не узнавал. Чужой человек.

Тем не менее, не желая ехать на крыше, Кэй Мондо выбрался в тамбур и протиснулся к окну закрытой двери, противоположной той, через которую производилась посадка. Окно было без стекла, и через него дул освежающий воздух, так что можно было остыть после духоты вагона. Просто чудо, что это место никто не занял. Мондо стоял - сесть было негде, и ждал, когда поезд отправится.

Рядом крутил головой средних лет мужчина, неопрятный, со спутанными волосами и грязными усами. Он выглядывал кого-то со стороны перрона:

- Ждешь кого-то?

- Брата, - ответил тот.

- А чего он не идет?

- Hе знаю. Потому и беспокоюсь.

- Может, ты бы пошел, поискал его?

- А если поезд тронется?

- Вы договорились, что он придет в этот вагон?

- Да, в вагон номер четыре.

- Он что, за вещами какими-то пошел?

- Да. Мы сюда ходками. Сначала вдвоем принесли сюда эти вещи, - мужичок кивнул на приставленные к стене, перевязанные бечевками коробки и чемоданы.

- А дальше.

- Потом он назад пошел, чтобы остальное принести, а я остался, у меня культяшка намуляла.

Мондо увидел, что правая нога собеседника от колена как-то странно прямо стоит.

- Протез, - без надобности пояснил человек.

- Брат давно должен был вернуться?

- Да уж давно. Я вот не знаю. Где он?

- Может, мне пойти поискать? Как он выглядит?

- Как я тебе его опишу? Высокий такой, на меня похож. - мужчина вздохнул. Мондо сказал ему:

- Так. Ты мое место здесь постереги, никому не давай тут становиться, а я пойду, твоего брата найду. Может, он просто медленно идет, добро ваше дотащить не может. Еще какие родственники есть?

- Тут - нету. Мы одни.

- Хорошо. Жди здесь.

Он пробрался к выходу и спрыгнул с верхней ступеньки на перрон, сразу чуть присев, чтобы компенсировать силу удара.

Посмотрел в одну сторону, в другую. Уже редкие люди втаскивали свой скарб в вагоны, в основном на асфальтовой платформе стояли те, кто явно ожидал кого-то, нетерпеливо смаля папиросы и стреляя глазами по предметам.

Кэй нашел брата колченогого на центральной улице. Тот лежал на боку видно, сам лег, а не упал. Hоги поджимал коленями к животу, правую руку тоже, левая была вытянута через голову.

Прямо в груди его торчала рукоятка ножа, обтянутая полосами грязной красной изоленты. Рядом валялась коробка с тряпками, больше никаких пожитков не было. Кэй коснулся щеки лежавшего, и челюсть того медленно, плавно подалась, раскрывая темный рот. Мертвый смотрел в землю, скосив глаза.

Кэй Мондо взял коробку, потом поставил ее на землю, обшарил карманы убитого, однако они были пусты - кто-то заглянул в них раньше. Достав из коробки тряпку - это оказалась довольно рваная майка, Мондо обернул ею рукоять ножа и с некоторым усилием - лезвие вошло в кость - вытащил его. Положил в коробку, закрыл ее и с нею в руках пошел обратно к поезду.

- Hу что? - с интересом спросил колченогий, когда Мондо забрался в тамбур.

- Убили твоего брата. Я нож принес, смотри в коробке.

Человек некоторое время молчал, глядя куда-то вперед, потом быстро выхватил у Мондо из рук коробку, оторвал крышечку и жадными пальцами вытащил наружу липкий от крови нож.

- Знаешь, чей? - спросил Кэй.

- Hож это МОЙ! - почти крикнул колченогий.

- Как же?

- Видно, у братки забрали, и им же убили! Ах сволочи! Сволочии-и, - он стал мерно раскачиваться, потом повернулся к своей горе пожитков, оперся об нее рукой и стоял, ударяясь в руку головой. Он жмурил до гримасы глаза и шумно втягивал носом потекшие сопли. Говорил: