Вин Венгар - Неужели я гений?

Во время корейской войны американцы с ужасом наблюдали, как их сограждане, оказавшиеся в китайском плену, провозглашали перед камерой антиамериканские лозунги и открыто заявляли о своей вере в коммунизм. Каким образом их удалось переубедить так быстро? Как стало известно позднее, китайцы воспользовались хси-нао , что в дословном переводе означает «вымой мозг». Американский журналист Эдвард Хантер перевел это как «промывание мозгов», и такой термин сохранился и по сей день.

Что по-настоящему замечательно в изобретенном китайцами способе, так это отсутствие необходимости применять пытки. Пленников просто мало-помалу убеждали добровольно высказывать чуждые им мнения. Сначала их спрашивали всего лишь о преимуществах, которыми, по их мнению, обладает коммунистическая система. Затем, под предлогом вежливости, просили перечислить недостатки с точки зрения американцев. И все это продолжалось неустанно, час за часом, пока последний пленник не обращался в другую веру.

Основная сила «промывания мозгов» в том, что в результате человек не просто повторяет чужое мнение, вложенное кем-то в его уста, а абсолютно сознательно высказывает собственные взгляды. В противном случае у китайских пленников расширяющаяся пропасть между восприятием самих себя лояльными американцами и постоянно растущим списком нелояльных убеждений явилась бы причиной когнитивного диссонанса , как назвал психолог Леон Фестингер дисгармонию мыслей, чувств и поведения человека.

По Фестингеру, людям свойственно стремление к искоренению когнитивного диссонанса. Если вы, например, заставляете себя улыбаться и веселиться, когда вам на самом деле грустно, то в какой-то момент вы обязательно отреагируете на когнитивный диссонанс и либо оставите тщетные попытки, либо действительно развеселитесь. Невозможно в течение долгого времени выдерживать существование в себе двух конфликтующих состояний, как не смогли этого сделать и несчастные американские призывники в китайских концентрационных лагерях.

Сегодня многие думают, что система образования занимается впихиванием информации в головы студентов. Однако латинское слово educare буквально означает «вытягивать». Ведь в древности работа преподавателя состояла в вытягивании из учеников их собственных предчувствий и прозрений (рис. 10.1).

Рис. 10.1.Английское слово educate происходит от латинского educare, «вытягивать». В древности люди верили, что источник мудрости расположен внутри человека. В Афинах великие учителя «вытягивали» из студентов их тонкие прозрения, пользуясь системой сократовских вопросов.

Образование следовало тогда методу Сократа. Хотя он и не был его автором, тем не менее активно популяризировал. Согласно методу Сократа учитель лишь предлагает ряд острых вопросов, заставляя учеников проверять, защищать и описывать свое восприятие проблемы и появляющиеся идеи ее разрешения.

То, что ученики сами находят ответы, используя собственные догадки и прозрения, а затем учатся выражать их своими словами, является одной из самых сильных сторон метода, но отнюдь не единственной. Китайские специалисты по промыванию мозгов несомненно согласились бы, что не существует и более надежного способа добиться продолжительного эффекта.

Метод Сократа, получивший имя метода самопознания, приносит пользу и ученику и учителю. Древние греки создавали школы как во благо ученых-преподавателей, так и на пользу их студентам. Занимаясь преподаванием, передовые умы классической Греции — софисты — могли быть уверены, что всегда найдут благодарную аудиторию для представления своих новых идей и открытий. А платой за оказанную им честь служило «вытягивание» восприятия слушателей или студентов при помощи сократовских вопросов. Обе стороны только выигрывали от образующегося замкнутого цикла с обратной связью, который пришпоривал их интеллект и расширял кругозор. Остатки этой образовательной системы дошли до наших дней в виде афоризма «Если хочешь изучить предмет, начни его преподавать».

Метод Сократа позволил Афинам — городу с населением меньше 100 000 человек — достичь небывалых высот культуры и образования, внушающих благоговейный трепет и 2400 лет спустя. Этот метод вплоть до середины девятнадцатого века составлял основу педагогики Запада. Затем неимоверное количество учащихся, заполонивших американские общеобразовательные школы, заставило преподавателей отказаться от сократовского подхода. Столкнувшись с классами, насчитывающими сорок, а то и шестьдесят детишек с неиссякаемой энергией, учителя уже не могли улучить свободную минутку, чтобы во время урока задать вопросы в сократовском стиле хотя бы одному-двум ученикам.

Именно в этот момент прекратилось преподавание и началось обучение. Сегодняшние дидактические методы исходят из того, что каждый студент — это «пустой горшок», который в процессе учебы должен быть наполнен (рис. 10.2). Умение глубоко мыслить, данное природой каждому студенту, уже более не находит своего применения, как это было в Афинах во времена Перикла. «Реликтовые останки» метода Сократа сохранились сегодня лишь в тесных взаимоотношениях, складывающихся между профессорами и студентами старших курсов. Хотя принято считать, что сократовский метод используется в начальной школе, он подвергся там существенной адаптации, в результате чего угроза немедленного отчисления за неправильный ответ заставляет учеников постоянно концентрировать свое внимание. Воцарившийся современный метод куда более навязчив по сравнению с сократовским.

Рис. 10.2.Для многих современных преподавателей студент — это емкость, куда вливаются знания.

Только сегодня мы начинаем понимать, какую цену заплатили, отказавшись от преподавания в пользу обучения. Поэтому процитированное выше замечание Эйнштейна «Образование — это то, что остается, когда забудешь все, чему учили в школе» приобретает новый горький смысл для современных педагогов.

Кому не известно жгучее желание ввязаться в обсуждение и высказать свое мнение? Независимо от того, сколь красноречиво или убедительно говорят другие, мы их почти не слышим, так как поглощены повторением про себя снова и снова метких фраз долгожданного выступления. Даже после того как, наконец, представится возможность высказаться, сознание вновь продолжает проигрывать наши собственные слова, смакуя каждый нюанс и оборот речи, в то время как обсуждение идет своим чередом. Попробуйте угадать, чье выступление мы запомним лучше всего?