Борис Мирошин - Мой адрес - Советский Союз. Том 1 (СИ)

После этого события жизнь пошла своим чередом. Но однажды ночью я проснулся, потому что горел свет, и плакала мама. Родители мне сказали, что умер Сталин, они услышали об этом по радио – чёрной круглой «тарелке», что висела у нас на стене.

Это радио было для меня единственной возможностью ощущать себя жителем большой страны, слушая передачи. Помню то ощущение, когда ты лежишь в кровати, маленький-маленький, где-то на краю земли, а по радио слышишь позывные сигналы: «ши-ро-ка-стра-на-мо-я-род-на-я…» и понимаешь: это Москва, столица, как же она от тебя далеко. Помню, какие прекрасные песни передавали по радио, о Москве, о Родине. Наверное, вот эти вот чувства и заложили во мне первое понятие о моей прекрасной стране.

Такое же ощущение, только ещё более сильное, я испытал, когда мы на поезде поехали в отпуск. Поезд был на паровозной тяге. Рельсы были не везде двухпутные, и часто поезду приходилось стоять на полустанках или прямо в степи или в лесу на разъездах и ждать когда пройдет встречный поезд чтобы следовать дальше. Такие вынужденные остановки иногда длились довольно долго. И тогда пассажиры выходили из вагонов, чтобы поразмяться, ведь до Москвы ехали тогда больше недели. Помню, как на одной такой остановке пассажиры вышли из вагонов: кто собирает полевые цветы (а это была лесостепь), кто полез на кедры за шишками.

Но вот проходит встречный состав, наш паровоз дает длинный гудок, и вся публика бежит к своим вагонам. На всем пути следования за несколько дней в дороге, я видел просторы нашей необъятной Родины. Мимо проносились большие и малые города, деревни, менялась растительность, солнечные дни сменялись дождливыми и обратно. На станциях к вагонам выходили местные жители и предлагали купить у них ягоду (морошку, бруснику, голубику, клюкву и т.п.), квашеную капусту с горячей вареной картошечкой, жареную или вяленую рыбу и так далее, и так далее, и так далее.

Какой бы скромной не была станция, на ней обязательно был или бюст Сталина, или слова «Сталину слава» (или вроде того), и всегда это было аккуратно покрашено или побелено известкой, и сияло чистотой и ухоженностью. Поэтому на протяжении всего пути ты мог видеть всякое, в том числе убогие деревни, но обязательно ты видел символы, которые внушали тебе мысли о великой стране.

Особенно сильные переживания я испытывал, когда поезд начинал подходить к Москве. Примерно за час до Москвы в поезде по внутреннему радио начинали звучать патриотические песни. Это поднимало настроение, волнение нарастало: скоро, совсем скоро ты увидишь Москву. За окном уже мелькали пригородные платформы, дачные поселки, и вот поезд на медленной скорости въезжает в Москву. С детства у меня чувства к Москве как к чему-то святому. И в эти годы, и позже, когда я приезжал в Москву, я обязательно приходил на Красную площадь. Стоя на площади, я смотрел на смену караулы у Мавзолея Ленина, на величественные стены с зубцами, на седые ели вдоль кремлевских стен, на красное полотнище государственного флага над Кремлем.

Продолжение в томе 2.