Юрий Азаров - Семейная педагогика. Воспитание ребенка в любви, свободе и творчестве

У меня дети спрашивают: «Это когда-нибудь кончится?» – и я не могу ответить. Я все-таки склоняюсь сказать: «Нет!», потому что в отрицании больше правды и реализма, чем в надежде с ее хрупкой неуверенностью.

В трудные годы XIX века в дворянских и крестьянских семьях читали историю Карамзина. В исторических фактах пытались найти ответы на острые вопросы жизни. Читали историю еврейского народа и античного мира. Совершали паломничества в Иерусалим и Мекку. Потребность духовного обновления люди удовлетворяли через соприкосновения с тайнами прошлой жизни. Сегодня у нынешних детей не стихает интерес к истории.

Когда-то я несколько месяцев проработал с подростками разных регионов: мы изучали историю революций, возрождений, реакций, духовных кризисов. Мы пытались ответить на глубинные вопросы нравственности: для чего живет человек? Для чего люди растят детей? Почему происходят войны, революции и кровопролития? Почему одни люди угнетают других, живут за счет чужого труда? Что такое паразитарные формы отношений?

Часто думаю: школа и родители совершают антипедагогическую ошибку, оберегая детей от знания кошмаров – и той действительности, в которой мы живем сегодня, и полной людских трагедий истории человечества.

…Как я уже отмечал, первыми читателями моего романа «Паразитарий» были ребята – подростки, юноши. И мы вместе творили заповеди Любви и Свободы. Хочу еще раз подчеркнуть: мы руководствовались, в частности, глубочайшей мыслью древнегреческого философа Платона о том, что в душе каждого человека происходят те же процессы, что и в государстве. Считаю важным для всех, особенно для педагогов и родителей, проникнуть в глубинный смысл платоновского тезиса, поскольку происходящее в душах людей определяет ситуацию в государстве и наоборот – то, что происходит в стране, обусловливает состояние и «качество» человеческих душ. Если на глазах у подростков совершается вопиющая несправедливость и нельзя помешать беззаконию, – их протестующая нравственность, их души наполнятся бунтарством и стремлением отвечать беззаконием на попрание закона. Либо они впоследствии сами примут и усвоят «правила игры», согласно которым «сила и деньги решают всё»…

Страница за страницей раскрывали нам чудовищное содержание тоталитарных режимов. В судьбе главного героя романа чистые, открытые к Добру ребячьи души видели накапливавшиеся тысячелетиями силы мирового Зла…

Часто думаю: школа и родители совершают антипедагогическую ошибку, оберегая детей от знания кошмаров – и той действительности, в которой мы живем сегодня, и полной людских трагедий истории человечества. Надо усвоить простую истину: не постигнув смысла Тьмы, невозможно полюбить Свет, его всечеловеческий, божественный смысл.

И опять задаемся вопросом: какие уроки извлекло человечество из своей истории за прошедшие две тысячи лет? Перестала ли, хотя бы на минуту, литься кровь невинных жертв, прекратились ли бесстыдства в виде предательств, клеветы, подлогов, лжесвидетельств, грабежей? Христос учил: «Нет ни эллина, ни иудея». Сегодня мы видим то же, что кровью начертано на скрижалях истории: безумные распри, ложь, ненависть, черная зависть к чужому успеху, полное равнодушие власть имущих к человеческой жизни…

По поводу всех наших бед высказывают нередко и такие доводы: «Это промысел Божий». Или: «Это проделки Сатаны».

Уроженец Калифорнии, связавший свою судьбу с православием, иеромонах Серафим Роуз в своей работе «Знаки явления бесов» писал: «Сатанинский дух, вселяясь в человека, требует крови, убийств, поджогов, смертей. Нередко человек с «сатанинской душой» действует как добротворец, как защитник человеческих прав, как проводник Божественных начал». Добавлю от себя: «Как демократ или демократка».

Живой большеглазый мальчуган обращается к обществу – к родителям, к школе, к педагогам, к государству:

– Чего вы хотите от меня? Что вы называете хорошим? К чему вы сами стремитесь? Мне нет дела до ваших заблуждений. Укажите мне прямую дорогу. Не говорите мне, что вы ненавидите, а скажите, что вы любите! Не говорите, что вы рушите, а скажите, что вы хотите строить! Только не торопитесь ответить, взвесьте все. Детям ведь нельзя лгать.

А кто из педагогов может признаться этому мальчугану, как это сделал в одном из частных писем к Н. А. Корфу сам Ушинский:

«Чему мы должны учить теперь детей? – раздувать их народные страсти и народное самолюбие, вливать в них ненависть к чужеземцам, приучать стрелять и резать. Вот какие школы мы должны устраивать – и это неизбежно, необходимо. Вот куда повернули людей Наполеоны, Бисмарки и Вильгельмы – да поразит их кара небесная!..»

Учитель бьется, не зная покоя, учит детей премудростям науки. Но во имя чего?

Неужто для того, чтобы убивать своих братьев во Христе? Неужто для того, чтобы уничтожать все созданное людьми, человеческим гением?

А страсти, человеконенавистнические страсти раздуваются и слева, и справа, и со стороны русофилов, и русофобов, и от «консерваторов», и «прогрессистов» я слышу весьма ходовой упрек: «Да никакие они не прогрессисты! Жулики. Нажрутся, а потом сбегут», – и новый поток ненависти захлестывает семейные сердца, и никому нет дела до истинной религиозности, до истинного воспитания, когда на первом месте будет поставлено каждым: «Возлюби врагов своих, а затем уже желаемых близких и ближних!»

Надежда только на детей – другого выхода нет!

Могу предсказать конец войнам, распрям и кровопролитиям! (Об этом говорю детям.) Убийства кончатся, когда все станут считать войны тягчайшим злом, когда потребность во всепрощении станет истинным мировоззрением и вероисповеданием общества.

И тут разгорелся спор. Девочка, считавшая себя христианкой, сказала:

– Никакого всепрощения!

Другая девочка, католичка, прослушавшая курс какого-то американского проповедника, яростно стояла на своем:

– Бог милостив. Он всем все простит: и убийце, и проститутке, и грабителю, и сутенеру!

– А вы как считаете? – спросил меня юноша, внимательно следивший за спором своих одноклассниц.

– Не знаю, – признался я. – Мне все же ближе позиция всепрощения, хотя я категорически отрицаю как вседозволенность, так и безнаказанность.

А потом мне в голову пришла неожиданная мысль, и я поделился ею с детьми.

– Между теорией и практикой всегда не только зазор, но и бездна. То, что излагается в теории, едва ли в сотой доли доходит до практики. Призывая к всепрощению, надо делать скидку на этот зазор: только сотая доля дойдет, как теперь говорят, до «получателя» информации. Поэтому призывайте к всепрощению, все равно душа человеческая так устроена, что она будет мстить и обижаться, лгать и жульничать. Зло повсюду подкарауливает наши добрые начинания. И если мы самое светлое, что есть в нас, будем утверждать в себе оговорками, то ничего, кроме темноты, от нашего светлого не останется! Жизнь всегда вносит коррективы в любые наши чаяния, гипотезы и в способы движения к ним.