Светлана Дивногорцева - Становление и развитие православной педагогической культуры в России

История сохранила сведения еще об одной известной школе того времени, созданной другим выпускником Киево-Могилянской академии ростовским митрополитом Димитрием (1651–1709). Он осознавал, что все неустройство от «ненаучения младенческого», поэтому и решил завести школу близ Ростовского кремля, у архиерейского дома. Обучение в ней начиналось с русской азбуки, письма, пения, затем шли греческий и латинский языки. Ученики делились на три класса. Несколько забавно сегодня выглядят некоторые порядки данной школы. Например, рассаживались дети по успехам, лучшие – впереди. Лучший ученик назывался императором и сидел впереди на особом месте. Он имел право спрашивать уроки, ставить отметки, объяснять и повторять уроки. На свое место император садился с особыми церемониями: ученики воспевали ему: «Здравствуй, новый император!» Также этот ученик смотрел и за порядком. Рядом с императором сидел первый сенатор. Эти обычаи были латино-иезуитского происхождения, пришедшие из киевской коллегии, и, надо полагать, доставляли немало развлечений ученикам в их школьной жизни.

Во время каникул ученики школы митрополита Димитрия гуляли в поле, катались на лодках. По праздникам произносили речи, разыгрывали театральные пьесы духовного содержания, диалоги, сами рисовали декорации и изготавливали костюмы. Содержание учеников было довольно приличным: хорошо кормили, обращение учителей было мягкое, а наказания, в том числе и телесные, назначались не столько за неуспешность, сколько за дурное поведение и очевидную лень. По отзывам современников, св. Димитрий любил своих учеников, сам посещал школу, выслушивал ответы учеников, исповедовал, причащал, обещал молиться за них, увещевал учиться, прилежным раздавал деньги и брал в свои села на каникулы. Таким образом, школа св. Димитрия напоминала древние русские училища с элементарным курсом образования (семейственность, простота отношений при известной строгости, вполне обычной для того времени), но в то же время это была уже другая школа – преподавались древние языки, был театр и т. п., но в целом духа западных школ, духа формализма там не было. Это была доступная для всех школа, общая, а не специальная. В этом ее отличие от школ петровских, узкоспециальных. Св. Димитрий пытался соединить православное просвещение и западноевропейские формы воспитания и обучения.

Буквари времен Петра I продолжали воспитательно-поучительные традиции древнерусской школы. К концу XVII или началу XVIII века относится букварь, приписываемый братьям Лихуд – «Преднаказание детей». В начале этой книги помещены несколько двустиший, содержащих общие нравственные сентенции, касающиеся детей. Например: «Никогда не забывай последнего конца, да некако лишитися пресветлого венца». Здесь же даны и наставления родителям, авторы, уже в духе того времени, доказывают преимущество образования перед невежеством. Содержание букваря было весьма разнообразно: знакомство с греческим языком, с грамматическими оборотами и формами славянской речи; изложение важнейших молитв, правил школьной дисциплины, стихи «на стяжание нравов»:

В 1701 году в Москве был напечатан «Букварь славенскими, греческими, римскими письмены учитися, хотящым, и любомудрие, в пользу душеспасительную, обрести тщащимся». Составителем его был Федор Поликарпович Поликарпов, ученик братьев Лихуд. В его букваре находилась азбука славянская, греческая, латинская, молитвы, десять заповедей Божиих, рассказы о водах, о человеке и его частях, о животных, о рыбах, о Церкви, о науках и т. д., сто слов нравоучительных св. Геннадия, например «Правдою украшайся…». Он носил религиозный характер, его цель была научить догматам православной веры и помочь людям прийти во спасение, грамотность служила лишь средством для чтения и понимания священных книг. Обе эти книги в целом еще можно назвать книгами старой Руси, старого направления.

В Петровский период появляются первые российские учебные пособия по отдельным научным дисциплинам. Это, например, «Арифметика» Л. Ф. Магницкого (1703), содержащая много наглядного материала. В нем были сведения по арифметике, математике, геометрии и тригонометрии, а также военной инженерии. Это было одно из лучших учебных пособий того времени, оно использовалось в училищах без малого 50 лет. Учебник носил прикладной характер: даваемые в нем математические знания группировались вокруг решения инженерно-технических и военных задач. Также был учебник по славянской грамматике, составленный в Новгороде Федором Максимовым, в Чернигове появилось оригинальное учебное пособие по риторике.

В связи с вопросом об обустройстве школ послепетровского времени необходимо, на наш взгляд, обратить внимание на педагогические идеи Михаила Васильевича Ломоносова (1711–1765), предвозвестившие идеи К. Д. Ушинского о необходимости создания русской народной школы. Ломоносов резко критиковал педагогические заимствования, свойственные для системы образования того времени, полагая, что образование должно быть национальным. Основой национального просвещения он считал русский язык, овладение которым невозможно без обучения грамматике и стилистике. Михаилом Васильевичем был разработан регламент (устав) университетских гимназий, где языком обучения впервые стал русский. Язык и литература, по мнению Ломоносова, дидактичны, они учат и воспитывают одновременно. Такую же роль выполняет и отечественная история. Учебники по этой дисциплине должны, по мнению Ломоносова, носить патриотический характер, отсюда невозможность их составления иностранцами. Сам Ломоносов создал комплект учебников, в том числе «Российскую грамматику», выдержавшую 11 изданий и переведенную на основные европейские языки. Эта книга стала первой научной грамматикой русского языка. Также им были написаны «Древняя российская история», «Краткий российский летописец с родословием», учебные пособия по физике и химии, созданы специальные упражнения и задания для закрепления учебного материала. Сопротивление западноевропейской культуре конечно же не означало, что Ломоносов предлагал педагогике замкнуться в национальных рамках. Об этом говорит тот, например, факт, что в стенах Московского университета при нем были сделаны переводы педагогических сочинений Коменского, Локка и др.

В целом эпоха Петра I сделала свое дело – школа и дело воспитания все более уходят от нравоучительных традиций, свойственных для древнерусской православной педагогической культуры. Школа послепетровского времени продолжала с пренебрежением относиться к преподаванию вероучительных дисциплин. Так, например, при Анне Иоанновне в 1731 году был открыт Шляхетский корпус, выпускавший офицеров. Из его первого устава видно, что преподавание основ веры не было включено в программу обучения. Второй устав, 1766 года, называет в числе предметов «священную историю». В 1784 году в Шляхетском корпусе Закон Божий не преподавался [см. 88, с. 129].