Шалва Амонашвили - Песнь Великой Любви. Воин света. Тысячу лет спустя

Гимн заканчивается. Иисус Христос опускает руки, и сияющий Храм мигом исчезает. Он встаёт, оглядывается: «Почему ждём пути, когда он перед нами?»

Делает шаг вперёд, проходит сквозь собравшихся людей, не замечая их.

Удаляется.

И люди видят, как Он растворяется в золотистом сиянии полной луны.

«Путь перед нами», – повторяют в душе собравшиеся.

Люди постепенно приходят в себя. Они понимают, что им дано было откровение. Знают, что стали свидетелями памятного явления. Но некоторые получили просветление и почувствовали в себе суровость долга.

Илья воодушевлён.

Кто-то из рядом стоявших обращается к нему, хочет спросить: «Что это было?» Но вместо этого радостно восклицает: «Илья, сынок…» – и обнимает его. Это Иаков. А Илья за Иаковом видит Саломею и Иорама. Все они рады и счастливы, да ещё изумлены: как это могло произойти, что это было? К ним присоединяются Августа и Юстиниан. «Вот наша Саломея!» – говорит им Илья, они рады видеть Саломею, о которой много наслышаны.

И Вероника тоже счастлива, ибо встретила тех, вместе с которыми на Голгофе рыла яму, где закопали Крест, на котором распяли Иисуса Христа.

Им всем хочется рассказать друг другу об очень многом, узнать многое.

Но мгновенно всё прекращается, сознание каждого перекрывается непроницаемой пеленой небытия, и каждый возвращается в глубокий сон.

Илья открыл глаза как обычно – с восходом Утренней Звезды.

Весь сон вспомнился сразу, всё так, как было, и сердце Ильи затрепетало от радости. Но тут же перед ним возникла загадка: как понять сон, как понять слова Иисуса Христа, и почему он оказался свидетелем великих таинств.

В пещере было темно.

Илья собрался было встать, чтобы выйти к морю и там отдаться размышлениям о сне. Да ещё нужно было разведать окрестность. Но почувствовал, что на его груди лежит чья-то рука. Он не осмелился шевельнуться и отвести руку рядом спящего, чтобы не разбудить его. Прямо под своим ухом он услышал ровное и спокойное дыхание, ветерок от которого дул ему в шею.

Илья так и лежал бы без движения целую вечность, но вдруг рука спящего сама потянулась и коснулась его лица, и тут же смущённый женский голос тихо произнёс:

– Ой, кто ты?.. Прости, пожалуйста… – и рука отдалилась.

Илья вспомнил, что именно этим голосом шептала вчера свою молитву девушка. В темноте он её не видел, но знал, что она Агапия – так к ней обращались Августа и другая женщина, призвавшая всех помолиться, которую называли Вероникой. Илья не успел узнать, кто эти женщины и почему они тоже находились под арестом.

Значит, рука, которая лежала у него на груди, и ветерок, который дул ему в шею, принадлежат Агапии? Илья попытался вспомнить её лицо. Он взглянул на неё, когда они бежали через лес и им надо было перейти речку. Илья протянул ей руку и помог удержаться на камне.

«Она красивая и молодая», – подумал Илья. Им овладело странное приятное переживание от догадки, что рука этой девушки Агапии, может быть, всю ночь лежала у него на груди, а её спокойное дыхание приятным ветерком обвевало его шею.

– Ой, кто ты?.. Прости, пожалуйста! – прошептала девушка и убрала руку.

Видимо, из-за неловкого движения девушки её волосы коснулись лица Ильи. И он почувствовал что-то очень приятное и желанное. Он не ответил на вопрос девушки. Молча и тихо привстал и вышел из пещеры.

Хотя ночь была безлунной, свет Утренней Звезды помог Илье сориентироваться, и он направился в сторону моря. Там он сел на камне и прислушался к шуму волн. Он не успел ещё отогнать от себя приятное чувство, вызванное прикосновением к его лицу волос девушки. «У неё длинные золотистые волосы», – вспомнил Илья. Ему нужно было погрузиться в разгадку сна, но волосы девушки спутывали его мысли.

Радость небесная и радость земная!

Но радость Небесная всё-таки пересилила радость земную, и Илья забыл о девушке.

Сон этот он считал весьма значительным для себя. Он понял, что был соучастником великого посвящения и получил наставления от самого Иисуса Христа. Что могло означать то обстоятельство, что во сне он находился вместе со всеми, кто сейчас спит в пещере, а также рядом оказались Саломея, Иорам, Иаков?

Можно ли допустить такое, что сон этот видел не только он, но и все остальные, которые собрались у песчаного холма в какой-то пустыне? Но тогда это будет не сон, а нечто другое, скажем, виде́ние.

Увлечённый своими мыслями Илья не заметил, как подошла девушка. Она остановилась в нескольких шагах от него; внимательно к нему присматривалась. Она не могла понять такую отрешённость молодого человека от всего остального мира. Он казался ей в свете мерцающих звёзд неземным существом, озабоченным чем-то очень важным, и потому нельзя было нарушать его уединения.

Но любопытство её было сильнее. Она сделала ещё один шаг к Илье и тихо произнесла:

– Почему ты так рано встал?

Он сразу не услышал, её слов и обратил на них внимание лишь тогда, когда девушка села рядом с ним.

– Почему ты так рано встал? – повторила она свой вопрос.

– Я всегда встаю с Утренней Звездой, – ответил Илья.

– Чтобы помолиться? – спросила она.

Можно ли назвать молитвой то, чем занимался Илья каждое утро, находясь в городе Солнца? Он смотрел на восходящее Солнце и нашёптывал с ликованием:

После этого Солнце вбирало Илью в себя, в свой Всемогущий Огонь Жизни, и он постигал там частицы Вселенской Истины. «Я есть Солнце, и я есть Земля, и я есть Вселенная… Всё это – я, всё это – во мне…» – шептал Илья в блаженстве.

Можно ли сказать этой девушке, что его такое ликование есть молитва?

Но, похоже, девушка была уверена, что он вот-вот начнёт молиться, и потому, не дождавшись ответа на свои вопрос, попросила:

– Научи меня молиться… Вчера ты с башни храма Юпитера так прекрасно учил всех, кто был Иисус Христос и что Он принёс людям, что я заслушалась и даже забыла, что осуждена на казнь… Научи меня молиться, ибо я принимаю вашего Бога.

Илье стало неловко. Какой он учитель молитвы? Он никогда не сочинял молитвы, говорил то, что подсказывало сердце. Вот и вся его молитва. Странно, но почему-то сердце и на этот раз хочет подсказать ему слова. Может быть, это и будет молитвой?

Илья ничего не ответил девушке. Он встал на колени, воззрел на мерцающее звёздное небо и стал произносить слова, пропитанные верою, любовью и искренностью.

Девушка тоже встала на колени и вслед за ним повторяла слова, вкладывая в них всю красоту своего сердца и души. Казалось, к молитве прислушивались и волны моря – они стихли.