Журнал Наука и Техника (НиТ) - «Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 04 (11)

Однако есть среди них нескромный проект, который нельзя не заметить: Eco-City-Experimental Tower (ЕСЕ Tower) — снова город в экспериментальной башне, но с упором на экологию.

ЕСЕ Tower — это “инновационная модель, которая предлагает новую альтернативу городскому, социальному и технологическому развитию городов XXI века, чтобы существенно улучшить среду обитания в новых условиях в наших городах”.

Речь идет о Гуманном объединении социально-технологического прогресса с Природой. Чтобы достичь этой цели, Силая предлагает “оставлять огромные зеленые места, свободные от любого типа зданий” но вписывать в эти просторы колонии-башни, занимающие на земле минимальное количество квадратных метров — ни в коем случае больше 10 тысяч.

В основании башни находится "зеленый круг" — сад или парк диаметром около 90 метров. Из него и торчит ЕСЕ Tower — 24-этажное здание высотой примерно 100 метров с 25 тысячами квадратных метров полезной площади для жилья (168 квартир с тремя спальнями каждая) и офисов.

Небоскреб собран из восьми секций высотой 12 метров. В каждой секции по три этажа. Сверху вниз, по спирали, спускается вертикальный сад, через который пробегает лестница для экстренной эвакуации (скоростные лифты тоже предусмотрены).

Самую большую площадь имеет 11-й этаж, а нулевой под своим куполом должен приютить магазины, спортзалы, кинотеатры и так далее. Где-то внизу предусмотрена и стоянка на 208 автомобилей.

Архитектор считает, что один комплекс должен отстоять от другого на расстоянии около 180 метров, что не помешало ему на одном из эскизов соединить “круги” восьми башен по принципу олимпийских колец.

Интегрированный в здание сад будто бы спускается по ступенькам

Архитектор ратует за то, чтобы между башнями было как можно больше места. Это, впрочем, не мешает ему на эскизах ставить здания почти вплотную

По словам Элоя Силая, готовится строительство первого опытного образца ЕСЕ Tower в маленьком городе Ла Рода (La Roda), находящемся на юго-востоке Испании, в местности Ла Манча, известной как родина Дон-Кихота. Этим, по-видимому, и объясняется гигантский пропеллер, украшающий башню на одной из иллюстраций.

Остается надеяться, что потомки легендарного рыцаря спокойно воспримут появление еще одной “ветряной мельницы” и не будут с ней сражаться. В противном случае, ЕСЕ Tower может постигнуть судьба “Бионической башни”, которая так и не стала домом для 100 тысяч китайцев.

Наталья Беспалова

От редакции.Недавно в наш адрес поступало письмо, которое по-новому предлагает посмотреть на историю Отечественной войны 1812 года (статья в «НиТ» № 7 за 2006 г). Редакция всегда только приветствует изложение альтернативных аргументированных точек зрения и поэтому с удовольствием представляет это небольшое письмо на суд читателей.

Уважаемая редакция!

Недавно открыв для себя Ваш журнал, я сразу же стала его горячей поклонницей. То, что Вы делаете на его страницах, чрезвычайно важно и своевременно. С особым интересом прочла статью Ю. Селевич о Бородинском сражении в номере седьмом. Но хотя в целом статья очень интересная, с некоторыми ее положениями я не могу до конца согласиться. Поэтому, я позволила себе записать кое-какие поправки и уточнения, которые Вы, быть может, сочтете нужным напечатать. Надеюсь, что уважаемый автор не будет на меня в обиде. Некоторые сомнения вызывает у меня следующий отрывок:

В 1807 г. Барклай де Толли в беседе с немецким историком Б. Г. Нибуром заявил: «Если бы мне довелось воевать против Наполеона в звании главнокомандующего, то я избегал бы генерального сражения и отступал бы до тех пор, пока французы не нашли бы вместо решительной победы другую Полтаву».

Подобные же идеи высказывали в это время и некоторые другие военные и государственные деятели. Однако сам план русского командования, разработанный к весне 1812 г., держался в такой строгой тайне, что в него не были посвящены даже крупнейшие военачальники. Остается лишь удивляться, что основная идея этого плана не была разгадана Наполеоном, и он фактически дал заманить себя в ловушку.

С моей точки зрения, это положение вступает в противоречие с показаниями очень важного свидетеля по этому делу. Я имею в виду мемуары Армана-Огюста де Коленкура, близкого сподвижника Наполеона, бывшего в 1807–1811 гг. послом Франции в Петербурге, а затем сопровождавшего своего императора в походе на Москву и во время отступления, вплоть до возвращения Наполеона в Париж. Этот французский дипломат, близко знавший обоих императоров, был известен как решительный сторонник союза с Россией, поэтому, когда отношения между двумя государствами сдвинулись в сторону противостояния, он был отозван со своего поста Наполеоном и заменен более подходящим к случаю Лористоном. Произошло это, как уже было сказано, в 1811 г. Накануне своего отъезда из Петербурга Коленкур был принят императором Александром, и тот сказал ему следующее: «Если император Наполеон начнет против меня войну, то возможно, и даже вероятно, что он нас добьет если мы примем сражение, но это еще не даст ему мира. Испанцы неоднократно были побиты, но они не были ни побеждены, ни покорены. А между тем они не так далеки от Парижа, как мы; у них нет ни нашего климата, ни наших ресурсов. Мы не пойдем на риск. За нас — необъятное пространство, и мы сохраним хорошо организованную армию. Когда обладаешь этим, то, по словам императора Наполеона, несмотря на понесенные вами потери, никто не сможет диктовать вам свою волю… Я не обнажу шпагу первым, но я вложу ее в ножны не иначе, как последним. Пример испанцев доказывает, что именно недостаток упорства погубил все государства, с которыми воевал ваш повелитель… Люди не умеют терпеть. Если жребий оружия решит дело против меня, то я скорее отступлю на Камчатку, чем уступлю свои губернии и подпишу в своей столице договоры, которые являются только передышкой. Француз храбр, но долгие лишения и плохой климат утомляют и обескураживают его. За нас будут воевать наш климат и наша зима». (Коленкур. Мемуары. Смоленск, изд-во «Русич», 2004, стр. 61)

По прибытию Коленкура в Париж разговор этот во всех деталях был передан Наполеону. Легко увидеть, что монолог Александра в точности отражает ход последовавшей войны. Таким образом, план, действительно существовавший у русского командования еще до ее начала, ни коим образом не был секретным. Французам подробно объяснили, как именно их собираются бить. Почему же гениальный Бонапарт позволил заманить себя в ловушку, о которой был столь любезно предупрежден своим противником? И на что он вообще рассчитывал, подготавливая вторжение в Россию? Не собирался же, действительно, оккупировать ее до Камчатки! Дело, по-видимому, в том, что он ни на минуту не верил в возможность осуществления подобного плана, о чем не уставал повторять своему сподвижнику. Принимая решение о войне «он заговорил о русских вельможах, которые в случае войны боялись бы за свои дворцы и после крупного сражения принудили бы императора Александра подписать мир». (Там же, стр. 60.)