Журнал Наука и Техника (НиТ) - «Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2006 № 07 (7)

К счастью, моральные терзания в этом вопросе отходят в прошлое: терапия фетальными клетками и малоэффективна, и опасна для пациентов. И эмбриональные стволовые клетки в медицине практически не применяются, прежде всего, потому, что они склонны к злокачественному перерождению и отторжению организмом реципиента. Через год после получения первых линий человеческих эмбриональных стволовых клеток были переоткрыты мезенхимные стволовые клетки. (Мезенхимальные стволовые клетки, которые регенерируют практически все органы и ткани, получают из костного мозга. — Прим. ред .)

Думаю, что именно они окажутся самым подходящим материалом и для клеточной трансплантации, и для терапевтического клонирования. Уже показана возможность восстановления с их помощью функции сердца в случаях, когда единственной альтернативой является ожидание материала для пересадки — с большой вероятностью не дождаться тканесовместимого донора или жить после операции плохо и недолго. Из мезенхимных стволовых клеток уже сейчас напрямую, без клонирования, делают первые “протезы” тканей. Их же, скорее всего, будут использовать для терапевтического клонирования, которое не имеет никакого отношения к репродуктивному, которое и является основным источником клонофобии.

Для терапевтического и репродуктивного клонирования на начальных этапах используют один и тот же метод — внедрение соматического ядра в яйцеклетку. Терапевтическим клонированием принято называть не выращивание химер из клеток разных видов животных, а выращивание эмбриональных стволовых клеток с цитоплазмой яйцеклетки и ядром соматической клетки.

Кроличьи (коровьи и прочие) яйцеклетки с человеческими ядрами — это всего лишь эксперимент. Отчасти работы с такими химерами вызваны желанием избежать экспериментов на чисто человеческом материале — но в обычном человеческом восприятии это выглядит ещё более аморальным. Возможно, когда-нибудь кто-нибудь и попытается имплантировать такую яйцеклетку в матку (скорее всего, всё-таки животного), нарушив писаные законы и моральные нормы. Но из-за этого возможного “когда-нибудь” нельзя закрывать или ограничивать исследования, которые могут дать человечеству не меньше, чем внедрение в медицинскую практику антибиотиков.

И аналогии с палкой о двух концах, которой, несомненно, является пенициллин и его потомки — не аргумент. В конце концов, некоторые сектанты отказываются и от переливания крови — желающие могут отказаться и от антибиотиков, и от электричества.

Для терапевтического клонирования, как и для производства клонированных овечек, ядро соматической клетки внедряют в яйцеклетку самки того же вида (в случае медицинского применения — вида Homo sapiens). На этом сходство с репродуктивным клонированием кончается. Задача терапевтического клонирования — получить культуру клеток, способных, как эмбриональные, превращаться во все типы тканей и свободных от их недостатков. Такие клетки гарантированно приживутся в организме “хозяина” клеточного ядра. Их биологический возраст будет таким же, как у остальных клеток. К озлокачествлению они будут склонны не больше ваших собственных. Чужих инфекций вы с ними не получите. И по поводу их применения можно найти дополнительный аргумент в споре со строгими блюстителями морали: внедрение в яйцеклетку соматического ядра — это не оплодотворение. Хотя споры в вопросах веры — дело бессмысленное. Эти клетки можно будет использовать и для “просто” клеточной терапии, и для выращивания вначале тканей (это уже делается на животных и на людях), и простых по строению органов.

Методика получения таких клеток уже достаточно отработана, и появления первых (первых, а не совершенных!) искусственных органов, а не костей или участков мягких тканей, можно ожидать через несколько лет. Зубы и волосы уже на подходе. А в целом о достижениях клеточной трансплантологии написано много — повторю только одну избитую фразу: это новая эра в медицине.

Теоретически можно не прекращать развитие такого эмбриона на стадии нескольких десятков клеток и не выращивать эти клетки в виде недифференцированной культуры, а имплантировать в матку. Тогда это будет то самое репродуктивное клонирование, которое вызвало так много споров задолго до того, как стало реальностью, и о котором в сознании обывателя существует столько страхов. По большей части эти страхи иррациональны, как боязнь темноты или мертвецов.

Миф об искусственном бессмертии человека — компетенция психотерапевтов, если не психиатров. Или, в лучшем случае, соцпсихологов и религиоведов — специалистов по культам и сектам. Ни один учёный не может всерьёз говорить о личном бессмертии за счёт терапевтического и репродуктивного клонирования — разве что под сильным давлением малограмотного журналиста. В полном соответствии с законами природы клон кого бы то ни было (в том числе, полученный из моих личных стволовых клеток, уже второй год лежащих в жидком азоте) будет новорождённым младенцем. Под влиянием факторов внешней среды мой клон будет отличаться от меня по внешнему виду (первая клонированная кошка по кличке Копирка и исходная особь похожи не больше, чем родные сестры). Его личность будет формироваться в совершенно других условиях. А о переносе информации (личности, памяти, души) в нейроны клона сейчас могут компетентно (или очень некомпетентно) рассуждать только фантасты. Для научного анализа такой проблемы у нас недостаточно данных. Теоретически когда-нибудь можно будет заранее сделать копию человека на запчасти — но это обойдётся намного дороже, чем выращивание запасных органов по отдельности. Такие органы, как минимум, не придётся десятилетиями кормить, поддерживать в них физическую форму и выносить за ними судно, и их можно будет выращивать прямо на месте, не подвергая пациента опасностям, связанным с пересадкой.

За прошедшие с рождения знаменитой овечки Долли годы методы репродуктивного клонирования не достигли совершенства. Долли действительно родилась старушкой и болела, пока её не усыпили — но это же было самое первое в мире настоящее, а не полученное с помощью перевязки икринки, клонированное животное! Делать из плохого здоровья Долли вывод о том, что клонированием нельзя создать полноценный организм — то же самое, что, посмотрев на аэроплан братьев Райт, говорить, что летательные аппараты тяжелее воздуха никуда не годятся. К тому же мыши, кошки, овцы, приматы и так далее — это разные таксоны со своими биологическими особенностями. Клонирование лабораторных мышей, да ещё и с заданными изменениями в хромосомах, давно перестали быть чем-то уникальным. Первые линии таких мышей живут уже десятое мышиное поколение. Дело идёт к тому, что через N лет клонированных мышек или меченых зелёным флуоресцентным белком медуз, будут делать третьекурсники на практикуме по молекулярной биологии. Скорее всего, рано или поздно возрастные изменения в хромосомах исходного организма научатся восстанавливать, как минимум, при клонировании, например, наращивая теломеры — концевые участки хромосом, определяющие способность клетки к делению, или другими способами вмешиваясь в механизмы регуляции функции генов.