Журнал Наука и Техника (НиТ) - «Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2006 № 06 (6)

На юге после присоединения Крыма появляется необходимость в защите южных морских границ. В 1779 г. Россия возобновляет строительство линейных кораблей на Черном море с целью замены “пришедших в негодность по ветхости своей”. За последующие четыре года было построено 8 линейных кораблей и 6 фрегатов. В 1778 году основывается порт Херсон, ставший центром русского кораблестроения в Причерноморье. Здесь уже в 1783 г. был спущен первый черноморский линейный 74-пушечный корабль “Слава Екатерины”. В 1783 г. основан Севастополь, сделавшийся главной базой Черноморского флота, и началось строительство его портовых сооружений, причалов, адмиралтейства, мастерских и береговых укреплений. По штату 1785 года состав Черноморского флота определен в 2 — 80-пушечных, 10 — 66-пушечных линейных корабля, 20 фрегатов и ряда вспомогательных судов. В 1789 году основан город Николаев с корабельной верфью.

Не желая примириться с результатами русско-турецкой войны 1768–1774 годов, Турция в июле 1787 года ультимативно потребовала от России возвращения Крыма, отказа от покровительства Грузии и согласия на осмотр проходящих через проливы русских торговых судов. Не получив удовлетворительного ответа, турецкое правительство 12 августа 1787 года объявило России войну. В свою очередь, Россия решила воспользоваться ситуацией, чтобы расширить свои владения в Северном Причерноморье за счет полного вытеснения оттуда турков.

Несмотря на блестящие победы русской армии под Кинбурном (1787), Очаковым (1788), у Фокшан (1789), на реке Рымник (1789) и даже взятие Суворовым неприступного Измаила (1790), противник не соглашался принять условия мира, на которых настаивала Россия, и всячески затягивал переговоры. Причиной был сильный турецкий флот на Черном море, постоянно усиливаемый кораблями из Средиземного моря.

В войну 1787–1791 годов Черноморский флот вступил в составе 16 линейных кораблей, 6 фрегатов и 68 вспомогательных и гребных судов. Одержав ряд убедительных побед под Фидониси (18 июня 1788 г. 36 русских кораблей против 49 турецких), у Керченского пролива (8 июля 1790 г. 32 русских против 54 турецких), у о-ва Тендра (28 августа 1790 г. Россия: 5 линкоров и 11 фрегатов. Турция: 14 линкоров и 8 фрегатов) российский Черноморский флот тем не менее не мог в полной мере осуществить полный контроль над морем в его классическом понимании. Турция намеревалась нанести решительный удар России, чтобы принудить ее к заключению выгодного для Турции мира.

Линейный корабль “ Евстафий” в начальной фазе Чесменского боя

Линейный корабль “ Трех Иерархов” в боевой линии Черноморского флота

Разгар Чесменского боя

Султан призвал на помощь флот из африканских владений, прославившийся под предводительством алжирца Саид-Али. Саид-Али хвастливо пообещал виновника недавних поражений Турции контр-адмирала Ушакова привести в Константинополь в цепях. Предстояло генеральное сражение; это сознавалось всем флотом. “Молитесь Богу! — писал князь Потемкин Ушакову. — Господь нам поможет, положитесь на Него; ободрите команду и произведите в ней желание к сражению. Милость Божия с вами!” Командующий российским флотом адмирал Ф.Ф. Ушаков был уверен в победе. Во-первых, сам Ушаков обладал даром мгновенно оценивать обстановку и видеть слабости вражеской позиции. Во-вторых: экипажи его кораблей были прекрасно обучены владению парусами и артиллерией. В-третьих: Ушаков хорошо знал противника, его привычки, психологию и приемы боя. Ему было хорошо известно, что турецкие адмиралы требуют от своих капитанов абсолютно точного исполнения распоряжений, дававшихся сразу на весь бой. Значит, стоило разрушить намеченную противником схему боя, как неприятельские капитаны не знали, что им делать и, как правило, выбирали «достойное бегство». В четвертых: Ушаков знал, что главным в тактике турков считался абордаж (как у испанцев), артиллерия же предназначалась только для подготовки абордажного боя. Поэтому Ушаков смело вел корабли на противника и с расстояния 50…70 метров картечью уничтожал турков, сгрудившихся у борта для абордажного броска. И последнее, Ушаков поставил под сомнение незыблемость линейной тактики, господствовавшей в головах всех адмиралов мира. Он смело «ломал строй», внося сумятицу в ряды врага. Кстати, насколько «свято» оберегалась эта линейная тактика, говорит тот факт, что в Англии адмирала, «сломавшего строй» в сражении, вешали!

Генеральное сражение произошло 31 июля 1791 года у мыса Калиакрия.

31 июля на подходах к мысу Калиакрия (северо-восточнее Варны) Ушаков обнаружил турецкий флот (18 линкоров, 17 фрегатов, 43 вспомогательных корабля), стоявший в линии на якоре под прикрытием береговых батарей. Появление русской эскадры (16 линкоров, 2 фрегата, 16 вспомогательных кораблей) было для турок полной неожиданностью. Ушаков, несмотря на явное неравенство сил, пользуясь неразберихой в стане неприятеля, принял изумительное по находчивости решение — повел свой флот между турецкими кораблями и беспрестанно палящей береговой батареей, отрезая корабли от берега и «захватывая ветер». При этом Ушаков не стал терять время на перестройку из походного порядка 3-х кильватерной колонны в боевой порядок, — в одно-кильтватерную колонну, и тем самым сократил время нахождения кораблей под огнем береговых батарей. Турки, не ожидавшие такого поворота событий, в спешке стали рубить канаты и, не дожидаясь возвращения с берега матросов, праздновавших религиозный праздник, ставить паруса. Их охватила паника. При этом несколько кораблей, не справившись с управлением на крутой волне при порывистом ветре, столкнулись друг с другом и получили повреждения.

Пока турецкий флот в беспорядке отходил, Ушаков успел перестроить свои корабли в боевую линию и нацелил свой флагманский корабль «Рождество Христово» на флагман Саида-Али.

Бой разгорелся с потрясающей силою. Боевая линия турок была разбита, их корабли были настолько стеснены, что били друг в друга, укрываясь один за другого. Ушаков на флагманском корабле "Рождество Христово” погнался за пытавшимся уйти Саидом-Али и, сблизившись с ним, атаковал его. Первым же ядром с русского флагмана на алжирском корабле вдребезги разнесло фор-стеньгу, щепа от которой отлетела в Саид-Али, тяжело ранив его в подбородок. Окровавленный алжирский предводитель, не так давно похвалявшийся пленением Ушакова, был унесен с палубы о каюту. По рассказам участников сражения, Саид-Али и Ушаков видели друг друга, т. к. их корабли сблизились до 80 метров. Русский адмирал крикнул: «Саид, бездельник! Я отучу тебя давать такие обещания!» Турецкий флот был «совершенно уже разбит до крайности» и в очередной раз бежал с поля боя. Наступившая темнота, пороховой дым и перемена ветра спасли его от полного разгрома и пленения. Весь турецкий флот, лишившийся двадцати восьми судов, разбросало по морю. Большая часть экипажей была перебита, в то время как на русских кораблях потери были незначительны. А в Константинополе, не имея известий о происшедшем морском сражении, праздновали Курбан-Байрам и радовались; но вскоре “сверх чаяния сия радость обратилась в печаль и страх”, вызванные появлением у крепостей Босфора остатков эскадры “славного алжирца”. Вид пришедших пяти его линейных кораблей и пяти других малых судов был ужасен, "некоторые из оных без мачт и так повреждены, что впредь служить на море не могут”; палубы были завалены трупами и умирающими от ран; в довершение всего корабль самого Саид-Али, войдя на рейд, стал на виду у всех тонуть и пушечными залпами просить о помощи… Потрясение стамбульцев было так велико, что никто не оказал кораблю помощи и тот затонул на глазах всего города.