Array Журнал «Аконит» - АКОНИТ 2020. Цикл 2, Оборот 3-4
- Название:АКОНИТ 2020. Цикл 2, Оборот 3-4
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Boroff & Co
- Год:2020
- Город:Новосибирск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Array Журнал «Аконит» - АКОНИТ 2020. Цикл 2, Оборот 3-4 краткое содержание
Основная идея журнала — странное, страшное и причудливое во всех проявлениях. Это отнюдь не новый Weird Tales, но, впитав в себя опыт и его, и легиона других журналов, увы, канувших в небытие, журнал готов возрождать традицию подобных изданий, уже на совсем иной почве. Мёрзлой и холодной, но, не менее плодородной.
Всё для культивирования и популяризации weird fiction и сопредельного в России и СНГ. Предполагаемая периодичность — 8 номеров в год. Пока что — не на бумаге, но в электронном формате. Однако, это лишь начало; в любом случае, мы найдём, чем вас удивить и в подобных условиях.
Своим появлением журнал создал площадку для авторов, работающих в weird fiction и прилежащих жанрах. Журнал — лишь начало. В дальнейшем, под эгидой ИД Boroff & Co планируется много весьма интересных подпроектов и мероприятий, в том числе, и специализированных конкурсов. injournal.ru/journal/akonit
АКОНИТ 2020. Цикл 2, Оборот 3-4 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
И в этот миг Артём полностью растворился в том немыслимом потоке информации, который прошёл через него.
Женщина, которая шла из церкви, увидела корчившегося на снегу мужчину и направилась было к нему, чтобы помочь. Но через секунду мужчина исчез, на его месте остался лишь кружащий вихрь из снежинок. Перекрестившись, женщина поторопилась уйти.
А в тысячах километрах от церкви, в нескольких местах по всему миру, сейсмические датчики фиксировали пробуждение древних вулканов. Мир пробуждался от долгого сна.
Дмитрий Колейчик
Восхождение к пауку
Я проснулся утром и понял, что опутан паутиной с ног до головы. Как туго спелёнатый младенец, вишу в центре паучьего «гамака» посреди комнаты. В углу сидит он! Чудовищных размеров, мохнатый, чёрный… о восьми лапах и глазах, — и смотрит на меня — жадно, плотоядно, не двигаясь.
С детства я не любил пауков, и тем хуже моё нынешнее положение. Что же мне теперь делать? Я не могу пошевелиться, даже чуть шевельнуть пальцем не могу! Мышцы околели, по телу озноб — загустевшая кровь, как повидло, лениво катится по венам и не греет. Мозг задыхается. Странно, что я в сознании, но уповаю, что это ненадолго…
Моя арахнофобия с возрастом поутихла, а ребёнком я мог и заорать, если вдруг откуда-то сверху опуститься на плечо это восьмилапое, шевелящееся… чудовище!
Знаете, как они это делают? Неожиданно и быстро!
Могут часами, сутками сидеть недвижимы на потолке в одной точке, словно мёртвые… Смотреть на них неприятно, но всё-таки — сидит себе и сидит, уже как будто всегда там сидит, и вроде привыкаешь — ну и чёрт с ним… А потом — раз! — и прямо тебе на плечо! …или перед лицом опускается с потолка и смотрит на тебя… Ну что ему надо? Ну зачем он это сделал? Ведь не съесть он тебя собирается! Он же маленький… Смотри, какой! А ты большой… Ну чего ты кричишь? Сейчас, сейчас! Уберу его, не плачь, не плачь… Вот, смотри: раз — и нету! (И мать хватает его худой дряблой рукой, когда он карабкается по своей невидимой паутине наверх — обратно на потолок.) Вот, видишь? Я отнесу его на кухню и выброшу в окно, — говорит мать.
— Смой его в унитаз, смой его в унитаз! Пусть он сдохнет, пусть он сдохнет! А то он вернётся! — кричу я матери.
Но она не будет убивать паука, я знаю. Она никогда не убивает ничего живого. Даже самое ничтожное насекомое — назойливую мушку, которой и не разглядеть — просто точка, мешающаяся перед глазами — хлоп в ладоши, казалось бы, и всё, — и то она отгоняет, отмахивается, но не убивает…
Пылинки, как феи, танцуют в солнечных лучах и беззаботно садятся на паутинку. Свет резкий — широкими лентами — сквозь неплотно пригнанные доски заколоченного окна. Паутинка приближается и вырастает в лохматые тенёта — они опутали всю комнату. Паук засел в самом тёмном углу, куда солнечные ленты не попадают. Я его вижу краем глаза, но больше чувствую нутром его присутствие — тяжесть его туши, какая она огромная, и… его желание.
Обморок был коротким, и кошмар продолжается. А жаль! Глубокий беспробудный обморок до самого конца — это, возможно, лучшее для меня в такой ситуации.
Эх, мама, мама! Что бы ты сказала сейчас, глядя на эту тушу в углу?! Его короткие отростки спереди головогруди, хелицеры, чуть подрагивают, он хочет жрать, и ему не терпится приступить. Меня от этого вида тошнит — тяжёлый гладкий шар в животе. Но спазмы так сдавили глотку, что я и дышу еле-еле…
А они, к слову, возвращались! Пауки, которых мать не хотела убивать. И мстили мне — опять и опять пугая до смерти. Мстили за то, что я поднял крик, и из-за меня их вышвырнули с насиженного места, из уютного тёплого дома на улицу. Я был в этом уверен. Конечно, это, скорее всего, были другие пауки, а не те, которых мать выкидывала в форточку. Но я этого не понимал. И вообще, все пауки похожи. Мы же их не различаем, понимаешь, понимаешь? Вот, смотри, этот же крупнее, чем тот, которого я выбрасывала последний раз… Убей, убей его!.. Хорошо, хорошо, я выброшу его в форточку… Нет, мама, нет! Он вернётся!
— Ну что ты паникуешь? — говорю я сам себе, подхожу и глажу себя маленького по голове, — такой уже большой — сам себе старший брат… Откуда этот «старший брат»? Откуда я взялся такой большой и взрослый, как… как…
…сейчас! Сейчас я такой большой и взрослый, и такой беспомощный, хнычущий, как младенец, туго спелёнатый в клетке-кроватке. Только я не в детской кроватке с высокими перилами, прохожими на звериную клетку в зоопарке. Я в паутине гигантского паука. Таких не бывает! Но вот же он — есть! И скоро он будет есть меня!
У пауков внешнее пищеварение. Они вводят в жертву парализующий яд, который выполняет ещё и функцию желудочного сока. Под действием яда ткани жертвы начинают размягчаться и доходят до нужной кондиции. Затем паук поедает уже переварившуюся нежную плоть. Примерно так я помню из школьных уроков биологии.
Не знаю, как долго муха остаётся жива, после того как паук в неё вводит свой яд. Что она при этом чувствует, пока заживо переваривается, а потом её начинают есть? В конце концов, муха тупая, у неё нет воображения, и поэтому ей везёт. У меня же есть воображение, и — о, боже! — как оно разыгралось!
Пока что я жив, и, к моему несчастью, сознание периодически возвращается ко мне, чтобы отчётливо, в красочных деталях показать, что меня ждёт. Что меня жрёт… Как меня будет жрать это чудовище, а я буду вынужден на это смотреть! Меня тошнит от одной мысли, а я не могу даже сблевать… Он будет жадно колупаться во мне своими жвалами, высасывать меня, как консервированный помидор — до шкурки — только медленно — по капле — высасывать мою жизнь, чтобы продлить свою, стать ещё жирнее… Я так сойду с ума!
Уже вечер. В комнате сумерки… Я почти не чувствую своего тела, боли не будет, но… я буду всё видеть!
Эх, мама-мама! Почему-то у нас в доме всегда было полно пауков… Вот, что случается, если их не убивать. Дурная была идея — остаться здесь ночевать. Ведь знал же, что в доме всегда полно пауков… Зачем я сюда приехал? По совету психолога, ах да!
«Ваше прошлое вас не отпускает, — сказал психолог. — Ваша мать… висит над вами. Вы не можете её простить за то, что она сделала с вами, это понятно. Но вы должны вернуться назад, в начало, чтобы расставить точки над «i»… Встретиться со своим прошлым, лицом к лицу, так сказать… в символическом смысле, и похоронить его. Вы ведь не были на похоронах матери? Вы не были дома с тех пор, как…»
Я не был в родительском доме с тех пор, как моя хиппующая мамаша отравила меня галлюциногенами. ЛСД, или на чём она тогда висела… Мне исполнилось тринадцать лет. И она сделала мне подарок — «широкий взгляд».
Мир не такой, каким кажется, сказала она. Люди видят только одну грань реальности, и думают, что видели всё, и всё знают. От того в мире так много зла — от нехватки взаимопонимания, от узости взглядов. Если бы люди понимали, насколько мир многогранен, насколько он не такой, каким кажется… Это всё — наши иллюзии и заблуждения. Но лучше один раз увидеть! И тогда у тебя появится широкий взгляд! Однажды, поверь, тебе это поможет… И она дала мне стакан молока. Вкусного молока с мёдом. И с чём-то ещё.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: