Журнал «Знание-сила» - Знание-сила 1997 № 09 (843)

Но тем и отличается социальное знание, что прежде чем изучать систему, надо спросить, хочет ли этого она сама. Иначе обманет, обхитрит, не даст адекватного видения, не предоставит ни моральной, ни институциональной базы, радикально отстранит это знание как предмет общественного интереса. Об опасностях скрытого наблюдения уже не говорю.

Такова ситуация нашей науки: как в практике экономической жизни необходимо все называть чужим именем, потому что иначе потеряются регуляторы,— так же в ее изучении. Система заинтересована в том, чтобы все представления, термины, категории были взяты со стороны. Она хочет описывать себя чужими понятиями, мерить иными критериями. Она не будет вырабатывать собственный язык самоописания просто потому, что это мешает жить. Кто-то может сказать: конечно, обман нужен, чтобы пустить пыль в глаза Западу, получить деньги от МВФ. На деле и это — мифологема, посредством которой она примиряет с собой.

Как же в этих условиях действовать вам, исследователям, желающим изучать экономику как она есть, добывать цифры и факты, моделировать скрытую этику и нормы ненаказуемости, вычислять кривые зависимостей и региональных различий? Как исследовать то, что происходит в латентной среде, этом подводном слое экономики?

В том-то и драматизм нашего положения, что, додумав все до конца, мы вынуждены будем признать, что системе это не нужно. Ведь скрытые механизмы работают не на рациональном уровне. Они используют людские нервы, страхи, социальные инстинкты, диктующие решения, которые никогда не пришли бы в голову рациональным путем. Они вынуждают к ритуальности и импровизации, групповой солидарности и поиску выхода из патовых ситуаций, способности «делиться» и выявлять чужаков. Они требуют того, что очень далеко от пресловутого западного гуманизма с его отчужденной формализацией обязанностей и прав.

А потому, поняв двигательные механизмы системы, мы вынуждены признать ее табу. И если тем не менее говорить о шутовской экономике (слава Богу, цензура не запрещает), то лишь как концептуалисты, исследующие контуры и границы возможной науки, но не занимающиеся ею на деле. Ибо тех, кто решит заниматься, ждет судьба официальных ученых эпохи социализма — участие в сговоре имитаторов.

Смиримся до времени. Лишь скажем на будущее: смотрите, коллеги, когда понадобится, вон в том архиве лежит методология. Это единственное, что мы можем сегодня сказать.

Но если когда-нибудь наступит такое время, придется быть готовым к пересмотру многих стереотипов, на которых зиждется современное экономическое знание. Ведь причины «упрямства» системы, не желающей рационализироваться по западноевропейскому образцу, не отыщешь в одной лишь «национальной специфике» (много ли на свете рациональных народов?), пережитках социализма или — в чем вы там еще намерены их искать.

Нет, здесь понадобится объяснение не причинно-следственное, а, может быть, телеологическое. Упорство, с каким эта загадочная страна отстаивает сегодня свой способ существования в мире, заставляет внимательнее присмотреться к цивилизационным тенденциям, устремленным туда, в XXI век, про который, конечно, мало что известно. Разве только — что он, вероятно, заявит о культурной исчерпанности идеалов позитивизма, потребительства, выхолощенного гуманизма. А тогда — все другое, и еще неизвестно, кто в конечном итоге окажется более готов ответить на грядущий исторический вызов.

А. Добрицын. Из серии «Пустыня»

«...По предварительным данным, стоянка имеет возраст 2,5—1,8 миллиона лет. Дирингские орудия по технико-типологическим показателям имеют наибольшее сходство с олдованскими орудиями Африки», — так начинался материал Владимира Левина о находке археолога Юрия Мочанова в Центральной Якутии. Однако напрасно искать этот текст в подшивках «Знание — сила» — он, как и предыдущая статья о находке Мочанова, так и не появился в нашем журнале. Причин тому много, но главная — вероятно, неуверенность Мочанова в правильности сделанных выводов. Ведь если принять за отправную точку существование древних людей 2,5—1,8 миллиона лет назад в Якутии, то следующим логическим шагом должно быть признание того, что возникновение рода человеческого произошло в западной части Северо-Восточной Азии, а не в Африке, как считается общепризнанным сейчас, или допустить возможность очень быстрой миграции ранних предков человека из Африки на север Сибири.

Таким образом, четыреста предметов, изготовленных, по-видимому, рукой человека, оставались до недавнего времени неразрешимой загадкой. Одни говорили, что так обработать камень могли природные силы, другие возражали против возраста орудий. Однако видные американские специалисты, побывавшие в Диринг-Юряхе, — Роберт Боннихсен из Университета штата Орегон в Корваллисе и Роберт Акерман из Университета штата Вашингтон в Пулмене, — подтвердили подлинность этих орудий труда. Об этом сообщается в недавнем номере американского журнала «Science».

Иное дело с их возрастом; его было трудно определить, так как не нашлось ни костей, ни вулканических материалов, которые позволили бы использовать современный метод датирования, например по соотношениям в них радиоактивного урана и тория. Аргументация Юрия Мочанова сводилась к тому, что они внешне очень напоминают аналогичные предметы, найденные в Восточной Африке, в известном ущелье Олдовай, где их изготавливал человек в период между 1,6 и 2,5 миллионами лет назад. Но многие коллеги с этим не согласились, указывая на то, что столь древних остатков человеческой деятельности так далеко на севере еще никто не видел. Например, знаменитые каменные орудия мустьерского типа, лежавшие рядом с костями животных, что находили в Южной Сибири, насчитывали «всего» 60 тысяч лет. Далее к северу были лишь обнаруженные тем же Ю. Мочановым стоянки у берегов Лены, которым, судя по надежному радиоуглеродному методу датирования, было только 10—30 тысяч лет. А тут сразу — миллионы?..

Чтобы положить конец спорам, Ю. Мочанов пригласил иностранных коллег самих взглянуть на Диринг-Юрях. Так в дело включились маститые ученые — геоархеолог Майкл Уотерс из Техасского университета и геологи Стивен Л. Форман и Джеймс М. Пирсон из Университета штата Иллинойс. Все свидетельства представляли собой лишь образцы камня и осадочных пород. Поэтому специалист по геологическому датированию С. Л. Форман применил метод термолюминесценции, основанный на том, что содержащийся в породах кварц хранил в своей «памяти» время, в течение которого он, прячась в недрах, был лишен солнечного света. Приборы показали: 300 тысяч лет! Другой метод, по сдутому ветром песку, покрывающему изучаемые предметы, подтвердил: от 240 до 366 тысяч лет.