Журнал «Знание-сила» - Знание-сила 1997 № 09 (843)

НОВОЕ ПОНИМАНИЕ ЗАКОНА ПРИРОДЫ. Ясно, что перед нами встает необходимость пересмотра самого понятия закона природы. Мы не можем более соглашаться с законами, утверждающими эквивалентность между прошлым и будущим. В этой статье я сосредоточил внимание главным образом на идеологическом конфликте между обратимым временем (как это обстоит, например, в ньютоновской физике) и необратимым становлением нового (как это обстоит в термодинамике). Каким образом мы можем выйти за границы, установленные великолепными образцами человеческой мысли, запечатленными в классической, квантовой и релятивистской физике? Именно в таком выходе за рамки привычного и состояло главное событие — обновление классической динамики, последовавшее после фундаментальных работ Пуанкаре в XIX веке и работ Колмогорова и многих других авторов в XX веке. Их работы отчетливо показали, что нс все динамические системы одинаковы. Динамические системы не могут ограничиваться периодическими или ограниченными режимами, которые мы встречаем, изучая колебания маятника или движения планет.

С. Дали. «Апофеоз Гомера»

Наоборот, большинство динамических систем неустойчиво. Траектории расходятся экспоненциально и по истечении определенного времени неизбежно теряются. Эти, увы, повторные открытия опровергли возражения, некогда выдвинутые против работ Больцмана. Но мои коллеги и я предприняли попытку показать, что можно пойти еще дальше и сформулировать законы природы, учитывающие возникающий в неустойчивых динамических системах хаос. Но

такие законы применимы только к ансамблям траекторий, к статистическим ситуациям, а не к отдельным траекториям (или индивидуальным волновым функциям).

При таком понимании законов природы они не говорят нам, что произойдет, а лишь уведомляют нас о том, что может произойти. Рассмотрим Вселен-

ную в момент ее зарождения. Что она такое как не малое дитя, которое может стать музыкантом, адвокатом или сапожником, но чем-то одним, а не всеми сразу? Таким образом, необратимость в основе своей зиждется на неустойчивости. Разумеется, это приводит к существенному упрощению нашей картины мира, заставляя разнообразные аспекты природы конкурировать между собой.

В этой комнате мы имеем воздух находящуюся в равновесии газовую смесь и находимся мы сами, живые существа, представляющие собой в высшей степени неравновесные системы. Такое разнообразие возможно только благодаря конструктивной роли стрелы времени, которая показывает фундаментальное различие между свойствами материи в состоянии равновесия и неравновесия.

Такой подход, учитывающий неустойчивость и флуктуации, позволяет избежать и традиционного конфликта между «двумя культурами», ибо так называемые гуманитарные науки не могут развиваться без учета фундаментального понятия эволюции.

Но пора заканчивать.

Наука — это диалог между человеком и природой, диалог, а не монолог, как показали концептуальные трансформации, происшедшие за несколько последних десятилетий. Наука стала частью поисков трансцендентального, общих многим видам культурной деятельности: искусству, музыке, литературе.

Связь с трансцендентальным привлекала человека с эпохи палеолита. И проблемы, которые возникали, были поставлены не зря: они привели к тому, что мы считаем наиболее поразительными проявлениями творческого начала в человеке во всех областях его деятельности. Разумеется, каждая область имеет свой, только ей присущий аспект, подобно тому, как в каждом историческом периоде имеется свой взгляд на мир. Иногда мы живем главным образом наследием прошлого и изучаем накопленные нашими предшественниками богатства. Именно в такие периоды наука обретает свое «обоснование». В другие периоды мы занимаемся поиском новых перспектив и пытаемся предугадать направление, в котором нам надлежит двигаться дальше. В такие периоды страсть и разум образуют нерасторжимую смесь.

Но вернемся к Жаку Моно. В конце французского издания нашей с Изабель

Стенгерс книги «Порядок из хаоса» мы писали: «Жак Моно был прав: древний анимистический альянс ныне мертв, а вместе с ним мертвы и все остальные, которые рассматривали нас как своевольно мыслящих субъектов, каждый из которых строит свои планы, каждый заключен в оболочку устойчивой идентификации и давних обычаев, которые сложились для нас в практике всех обитателей мира. Этот целенаправленный, статичный и гармонический мир был разрушен коперниканской революцией, бросившей Землю в бесконечное пространство. Не является наш мир и миром «современного альянса» — молчаливым, монотонным, миром с вычеркнутыми из него древними периодами, миром, напоминающим хорошо отлаженный часовой механизм, над которым нам якобы удалось установить свою юрисдикцию. Природа не была создана для нас и не была сотворена по нашей причуде. По словам Жака Моно, время ниспослано нам, чтобы мы могли оценить степень риска задуманного человеком, но если мы способны на такую оценку, то лишь потому, что тем самым мы участвуем в культурной и природной эволюции. Таков урок, которому учит нас природа, если бы мы ее слушали. Научное знание, почерпнутое из мечтаний вдохновенных, то есть сверхъестественных, откровений, ныне можно рассматривать сразу как «поэтическое эхо» природы и протекающего в природе естественного цроцесса — открытого процесса производства и изобретения в открытом, производящем и изобретающем новое мире. Настало время для новых альянсов, связей, которые существовали всегда, но долгое время понимались неправильно, — между историей человека, человеческих обществ и происходящим в ведущей непрекращающиеся поиски природе».

Наше время — время ожиданий, беспокойства, время бифуркации. Далекий от мысли предвещать «конец» науки, я верю, что наше время станет свидетелем рождения нового видения, новой науки, краеугольные камни которой будут включать в себя и стрелу времени, науки, которая сделает нас и нашу творческую деятельность выражением фундаментальной тенденции во Вселенной. Я хочу, чтобы вы разделили со мной это чувство. •

Перевод с английского Юлия ДАНИЛОВА.

Даже столь далекие от Интернета люди, как президент США Билл Клинтон, поняли, что за ним будущее. В своем ежегодном обращении к нации он шесть раз упомянул Интернет и уделил ему больше времени, чем здравоохранению и другим социальным программам. По мнению американского президента, через несколько лет каждый двенадцатилетний школьник будет иметь возможность подключиться к международной сети и черпать оттуда знания без конца и без края. Скептики, правда, сомневаются в том, что Интернет способен сделать ленивцев работягами, но — отметем сомнения консерваторов и ретроградов и вслед за президентом США воспоем славу этой удивительной сети, объединяющей людей и континенты, погружающей нас в океан информации и позволяющей просто поболтать друг с другом.