Лев Теплов - КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 1961-62

Видение началось с моря ослепительных молний, словно я находился среди грозовых облаков. Но молнии были розовые, зеленоватые, переливались всеми цветами радуги. Потом see успокоилось.

Я лечу низко над бескрайной снежной равниной. Небо покрыто мрачными, серыми тучами. Кругом царит странная мертвая тишина, словно уши у меня плотно заткнуты. Я не ощущаю ничего — ни холода, ни даже своего тела.

Стая косматых четвероногих зверей гонится за огромным оленем. Но я пролетаю мимо, безучастный к кровавой драме, которая вскоре разыграется внизу. Все быстрее, все выше несусь к синеющим горам.

Я ищу что-то, я ищу кого-то!

На мгновение я замечтался. Перед моим взором, как чудесное видение, возникает другой мир, сказочно прекрасный. Под смешанным светом двух солнц — ослепительно-синего и темно-вишневого — блестят величественные металлические здания. В теплом воздухе летают тысячи блестящих овальных предметов. Там кипит прекрасная, разумная жизнь. Там мои близкие, те, кого я покинул. А тут — тут я одинок!

Я лечу… лечу… лечу…

Вот я среди гор. И вдруг я замедляю полет. «Оно» здесь, где-то близко. Я не вижу «его», но какое-то непонятное чувство подсказывает мне, что оно тут, подо мной.

Теперь я легчу совсем медленно, низко, чуть не касаясь заснеженных верхушек деревьев. Да, вот оно!

По скользкой, посыпанной снегом земле бежит волосатое двуногое существо. Оно напрягает все силы, чтобы уйти от преследователя, огромного, свирепого пещерного медведя. Но сил не хватает. Еще несколько шагов — и страшные, кривые «когти чудовища вопьются ему в спину.

Я смотрю, и во мне что-то содрогается. Это жалкое некрасивое двуногое дорого мне. Оно совсем не похоже на меня ни по разуму, ни по внешности. И все-таки я чувствую близость к нему. На этой холодной, неприветливой, чужой планете в нем одном есть что-то общее со мною.

Я могу испепелить зверя. Но я только подумал, и он замер, словно пораженный громом, а потом упал как подкошенный. Он не умер, он только парализован. А двуногое продолжает бежать, гонимое ужасом, даже не оборачиваясь.

Медведь больше не интересует меня. Я следую за близким мне существом. Оно бежит все дальше в лес, все выше в горы. Спотыкается, падает, встает и снова бежит…

Двуногое приводит меня к пещере. У входа горит большой костер. Вокруг огня сидит с десяток таких же, как он, существ, закутанных в грубые шкуры. Укрываются существа и в глубине пещеры.

С появлением беглеца они вскакивают. Начинают быстро шевелить губами, Я не слышу никаких звуков, да мне это и не нужно. Каким-то образом я воспринимаю их чувства: страх при внезапном появлении соплеменника, гнев за то, что он потревожил их, любопытство при рассказе о его таинственном спасении.

Страх, гнев, любопытство — все это мои чувства, гораздо более примитивные, но все же мои!

Возбуждение вскоре улеглось. Прибежавший затерялся в толпе своих косматых собратьев. Все они дрожат от холода. Я долго слежу, как они входят в пещеру и выходят из нее, как толкаются, как морщат свои низкие лбы, как рычат друг на друга. Меня наполняют горькая скорбь и мука. Мне жаль этих примитивных существ за их беспомощность. Жаль и самого себя. Меня охватывает чувство одиночества и обреченности. И вдруг под действием непонятного импульса я решаюсь показаться им и становлюсь видимым.

Вокруг меня появляется блестящая сфера, из которой торчит множество металлических щупалец, управляемых пультом с бесчисленными миниатюрными приборчиками на нем. Существа, увидев меня так близко, сначала цепенеют от неожиданности, потом убегают и скрываются в глубине пещеры. Остается только одно, совсем маленькое, неподвижное и беспомощное.

Я приближаюсь. Щупальца молниеносно хватают его и поднимают ко мне.

Оно такое же, как все прочие, но гораздо меньше их.

Неужели среди этих жалких создана я должен искать союзников? Неужели среди них я должен провести свою жизнь? Нет!

Я понимаю, почти вижу, как из этих первобытных созданий вырастут разумные существа, наберутся знаний и мудрости, как овладеют природой. Сначала на своей планете, потом на соседних небесных телах. И настанет время, хотя и чрезвычайно далекое, когда отдаленные потомки этих косматых полуживотных отправят космические корабли к звездам, к моей планете…

Но я не могу дожидаться их бесконечно медленного развития. Я один среди этих первобытных двуногих.

В этот момент я чувствую, что на меня нападают. В меня полетел град тяжелых камней. Щупальца задвигались, они без труда ловят брошенные в меня камни и тихонько опускают их наземь. Я могу уничтожить напавших одной своей мыслью, но не хочу причинять им никакого зла. Опускаю детеныша наземь и снова становлюсь невидимым.

Потом я с бешеной скоростью несусь над бесконечными лесами. Лечу, как безумный, то высоко, то над самой землей, словно гонясь за какой-то недостижимой мечтой. Потом все снова тонет в разноцветных молниях, в море сверкающих огней.

Так окончилось мое видение. Вскоре после этого характер сигналов резко изменился, и комиссия решила не воспроизводить их, несмотря на все мои настояния. Они боялись, что с инопланетным случилось какое-то несчастье и что измененные сигналы — это запись его смерти. А никто не может предвидеть, не вызовет ли агония неизвестного пришельца тяжелых травм в моем организме.

Что означает пережитое мною под влиянием омега-лучей?

Почему пришелец был одинок? Был ли он единственным в звездолете? Возможно ли, чтобы товарищи покинули его? Я почувствовал муку его одиночества, стремления вернуться на родину, напрасные надежды на помощь наших диких предков, от которых получил только град камней.

Хотя я жил его чувствами и мыслями всего несколько минут, но это звездный человек, погибший сотни тысяч лет назад на нашей планете, стал мне дорогим и близким.

Где вы, собратья погибшего? Под какой двойной звездой вы живете, творите и мечтаете? Почему не посетите Землю снова? Человечество уже не встретит вас камнями. Или вы боитесь, что оно встретит вас атомными бомбами?

Или вы здесь, среди нас, но скрываетесь, невидимые, не считая нас достаточно созревшими для встречи с разумными существами других звездных миров?

Не это ли ваша тайна — тайна, скрытая в «волосе Магомета», более мудром, чем тысячи мудрецов?