Лев Теплов - КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ФАНТАСТИКИ, 1961-62

Электронный синтезатор «ЭС-12» тоже приспособлен для синтеза замороженных радикалов. Теперь я вместе со всеми верю, что мы сможем получить…»

Громовой взрыв и толчок. Звон разбитого стекла. Крики… Ирина вскочила и прямо по цветочным клумбам помчалась к павильону «ЭС-12». Там произошел взрыв. И там — Андрей!..

Андрея она нашла лежащим без сознания на полу, протянувшим руки к большому агрегату синтезатора. Кругом — осколки разбитых экранов. В ящичке полости синтезатора — неоконченный текст: «Синтез невозм…»

…В больнице Андрей лежал усталый, подавленный. Опыт не удался. Собственными руками, безрассудно веря в свое умение и во всемогущество машины, он уничтожил два кристалла. Остался только один. Единственный!.. Четвертый. Последний. Разве можно отважиться прикоснуться к нему?

Андрей сел в постели, охваченный своими мыслями. Разве самый опыт не доказывает какой-то истины? На мгновение мысли у него путаются. Нужно быть спокойным. Нужно сейчас же успокоиться! О, если бы сейчас пришел кто-нибудь, кто помог бы ему разобраться в мыслях! Если бы он мог поговорить с профессором, или с Тудором, или с…

Нет! Ирину ему будет стыдно увидеть. Он погубил два «ее» кристалла. Пусть лучше придет кто-нибудь другой.

Андрей снова укладывается в постель, лицом в подушку.

Легкое прикосновение к плечу…

— Ирина!

— Я была в городе. Принесла тебе кое-что… Думаю, что тебе понравится… Мороженые персики! В этом году они еще не созрели.

— О, мне это нравится! Каждому свои мороженые штучки: мне — радикалы, тебе — персики.

— Но мои «мороженые штучки» очень послушные… Не удивляйся. Подумай, они лежат мороженые уже целый год, а кажутся живыми!

— Живыми! Ирина, ты понимаешь? Замороженные — и все-таки живые!

Андрей мгновенно выскочил из постели и кинулся к дверям.

Немногочисленные прохожие в парке изумленно останавливались при виде необычайного зрелища: по дорожке бежал руководитель лаборатории синтеза космических веществ в халате, босиком, а за ним — тоненькая девушка в голубом платьице. А еще дальше — полная женщина в больничном чепчике напрасно старалась догнать их.

Андрей уходил от них обеих все дальше и дальше…

Он подбежал к Центральному павильону. Поднялся по лестнице, прыгая через две ступеньки. Рванул массивную дубовую дверь. Профессор у себя. Работает за своим столом. Он не слышал входящего. Только теперь Андрей понял, какой у него вид в больничном халате. Но уже поздно. Профессор поднимает глаза…

— Теперь я знаю! Синтез и не мог удаться!

Невероятно точными движениями электронная рука опускается, извлекает кристалл из жидкости. Лотом осторожно кладет его на металлическую подставку посреди сверхохлажденной реакционной камеры.

Ирина стоит, вцепившись руками в спинку стула.

— Последний… Что теперь с ним будет?

…Время — 5 часов пополудни. Опыт в Павильоне сверхнизких температур начался.

Воют компрессоры, трещат искры электрических разрядов. Стрелка указателя все дальше движется по циферблату: минус 220, минус 230, минус 250 градусов…

Андрей и Тудор следят за работой аппаратов.

Кристалл слабо мерцает на своей металлической подставке.

Легкий свист… Ирина вздрогнула. Но это только заработал киноаппарат. Потом…

Не галлюцинация ли это? Кристалл заблестел ярче, бледные отсветы сделались фиолетовыми, начали отливать всеми цветами радуги. Красным, фиолетовым, зеленым, оранжевым…

— Какая красота!.. Он как живой! — шепчет Ирина.

— Влияние низких температур, — слышится голос Андрея.

— Начинайте питание! Радикал азота!

И та же фантастическая рука приносит прозрачный кристалл, один из кристаллических замороженных радикалов, полученных Андреем. Оба кристалла стоят рядом, почти вплотную друг к другу.

Первый — покрупнее, таинственный, переливающийся своими красками. Второй — поменьше, зеленоватый, словно ледяной.

И вдруг… Большой кристалл начал деформироваться, его грани потянулись к меньшему. Еще мгновение, и… кристалл радикала исчез. Первый кристалл принял первоначальную форму, но теперь он блестит сильнее, а грани у него сделались чуть более выпуклыми.

— Андрей, продолжай питание! Радикал водорода!

И снова поразительные по своей точности движения электронной руки, рядом с радужным кристаллом — фиолетовый кристалл водорода, и снова радужный кристалл остается один.

Проходят минуты, четверть часа, часы… Время отмечают только стрелки хронометров. Люди в лаборатории забыли о его течении.

Андрей орудует кнопками электронной руки, и она послушно приносит все новые кристаллы.

И вот кристалл потерял свою октаэдрическую форму. Грани у него стали настолько выпуклыми, что он превратился в шар. Потом в одной точке на шаре появился крошечный выступ… Шар удлинился…

«Неужели он делится? Как микроб…» — думает Ирина.

Но шар не делится. Кристаллы из свободных радикалов исчезают в его толще, а крошечный выступ удлиняется, поднимается кверху, как стебелек.

Стебель утолщается, закругляется на верхнем конце. Теперь за стеклянной стенкой находятся два шара, соединенных нитью. Внизу шар побольше, наверху — поменьше. Оба шара становятся одинаковыми… Теперь верхний шар крупнее нижнего…

Радикал азота… Нижний шар оставляет принесенный кристалл без внимания. Поглощение закончилось.

Но верхний шар продолжает расти, удлиняться, а потом…

За стеклянной стенкой раздался короткий взрыв. Странная фигура в камере окутывается на несколько мгновений ослепительным фиолетовым сиянием, а когда оно погасло, то на верхушке стебля все увидели зеленовато-голубой овал, похожий на лист. Плотный и блестящий, с округлыми зубцами по краю, он слегка покачивался после взрывного толчка.

В лаборатории сверхнизких температур несколько человек молча смотрели на этот поразительный цветок из мира крайнего холода, чей единственный лист прятался за толстой стеклянной стенкой.

— Я узнаю его! Я видела след, оставленный нм на ледяном обрыве! — восклицает, наконец, Ирина.

…Ирина и Андрей медленно идут по парку.

— Видишь ли, Ирина, разнообразие вещества, разнообразие форм жизни бесконечно.

— И там, — продолжает Андрей, — откуда явились кристаллы, идут другие реакции. Опыт случайно доказал нам возможность взаимодействий между химическими радикалами, которые при крайне низких температурах на этих отдаленных планетах имеют форму кристаллов. Там они играют ту же роль, какую у нас играют атомы и молекулы. И там из радикалов родились живые формы материи. Может быть, очень простые, очень примитивные, но живые, Ирина! Вот чего не умеет машина — произвести живое вещество!