Журнал «ЕСЛИ» №10 (#200), 2009 г.

В 1990 году в издательстве «Спиридитис» под одной обложкой была издана дилогия о капитане Ульдемире. Значительная часть тиража попала в руки известного рижского фэна Юрия Цицаркина, с которым я очень кстати познакомился в Новомихайловском, и он предложил ее нам, своим московским друзьям, на реализацию. Книга не «пошла влет», как мы ожидали, но все же продалась достаточно хорошо, и в результате возник некий капитал, который следовало либо поделить, либр вложить в какую-то идею. И такая идея нашлась. Одного из наших партнеров - Дмитрия Власова, в ту бытность занимавшего пост директора молодежного центра при МВТУ, осенило: а зачем, собственно, заниматься чужими книгами, когда можно сделать свою. О том, кого издавать, долго не дискутировали. В ту пору в «Уральском следопыте» как раз вышла новая повесть Владимира Дмитриевича «Ночь черного хрусталя». Решили выпустить эту повесть в виде покетбука.

Михайлов отнесся к нашему предложению с большим энтузиазмом. К тому времени у него, не считая издания в «Спиридитисе», книги не выходили уже восемь лет. И при этом писатель ни единым словом не заикнулся о гонораре. «Расплатитесь с прибыли, если будет». И процесс, как было принято говорить в те годы, пошел.

Поскольку у молодежного центра не было издательской лицензии, мне пришлось заняться поиском организации, которая согласилась бы поставить свой товарный знак. Таковая, в лице издательства «Транспорт», нашлась довольно быстро: Михайлов был членом Союза писателей, и печатать мы собирались не «Майн кампф». Общение с руководством издательства, с редакторами и корректорами открыло мне глаза на представлявшийся до этого магическим мир. Оказалось, что не боги горшки обжигают, и многие последовавшие за этой книги - первые в России переводы Азимова, Желязны и Асприна - мы уже готовили к производству сами, договариваясь лишь с типографиями.

А первый наш блин вышел комом. Атавизмы советского мышления не позволили нам сообразить, что стотысячный тираж в 1991 году реализовать будет гораздо сложнее, чем даже пару лет назад. И если бы не какой-то сумасшедший нефтяник (они уже тогда были такими), то ли из Тюмени, то ли из Нефтеюганска, то ли вообще из Якутска, забравший сразу две трети тиража, дело бы закончилось совсем плохо. Через несколько лет на семидесятилетний юбилей Байкалов подарил Михайлову случайно найденную у себя в квартире пачку (а где, вы думаете, мы хранили книги в начале девяностых) «Ночи черного хрусталя». Насколько я понимаю, это и был тот самый, упомянутый выше, гонорар за книгу. Владимир Дмитриевич фактически подарил нам бесценный опыт в издательском деле, который очень пригодился и мне, и Дмитрию, когда дефолт 1998 года расплющил фирму «Три парсека» и на нашем жизненном пути наметилась новая развилка.

В жизни почти любого, кто имеет отношение к фантастике - писателя, журналиста, критика, художника, а то и просто «продвинутого» любителя фантастики, - конвенты занимают весьма немаловажное место. На них принято ездить - ибо только здесь можно найти огромное количество единомышленников, пообщаться с ними «за рюмкой чая», узнать много нового из семинаров и кулуаров, да и вообще «подкормить карму» аурой фэндома. Михайлов, несмотря на то, что возраст неизбежно влиял на мобильность, никогда не отказывался от приглашений на конвенты и всегда был на конвентах максимально открыт для общения со всеми желающими. Однажды, когда в 1991 году он получал в Свердловске «Аэлиту», Владимир Дмитриевич даже почти обиделся на организаторов за то, что они поселили его в гостинице «Свердловск», напротив вокзала (организаторы считали, что пожилому лауреату будет тяжеловато перемещаться по городу), а не там, где проживали все участники фестиваля. И постоянно приглашал нас проехаться к себе в номер, в гости…

Его номер на любом конвенте был постоянно открыт, туда набивалось народу под завязку - и там было либо шумно и весело, либо же царила тишина: народ, раскрыв рты, слушал бесподобные устные рассказы Михайлова. Говорил он неторопливо, не очень громко, попыхивая трубкой и поблескивая очками. Если начинать рассуждать об образе интеллигента-шестидесятника, то у меня всегда перед глазами встает Владимир Дмитриевич.

Вспоминается, например, какой-то «Интерпресскон» в самом начале девяностых, проходивший под Питером, в Доме отдыха кинематографистов (поселок Репино). Праздновали мой день рождения, народу в номере было много, спиртного - не очень, тогда еще случался дефицит любимого русского продукта. В какой-то момент Михайлов завел спор с не знакомым ему молодым писателем о возможностях человека. Спор был настолько увлекателен, что все затихли, а каскадер Евгений Батов в качестве иллюстрации решил продемонстрировать несколько уникальных трюков - вроде притягивания к телу металлических предметов или откусывания края стакана. Впрочем, последний трюк тут же повторил знаменитый фэн Борис Завгородний - ему в тот момент и море по колено было (если не считать находившийся неподалеку Финский залив морем - он и так всем по колено). Молодым писателем был мало тогда известный широкой публике Виктор Пелевин, хотя впоследствии в ту дискуссию включилось еще несколько популярных в будущем фантастов…

Еще воспоминание. «Роскон», начало двухтысячных. Вечер, в баре за столиком, тихонько попивая коньяк, сидят Булычёв и Михайлов и неторопливо беседуют. Подхожу, присаживаюсь рядом и улавливаю суть беседы: писатели убеждают сами себя и друг друга, что они уже слишком старые, чтобы идти на гремящую неподалеку НФ-дискотеку - пусть, мол, молодые танцуют… Убедив друг друга, они отправляются по номерам спать и через пять минут… сталкиваются у входа на дискотеку! Оказывается, каждый просто хотел сплавить «конкурента», казавшегося помехой в деле полноценного общения с молодежью…

В девяностые годы у москвичей и «примкнувших» сложилась традиция организованных поездок на конвенты - когда организовывалась большая группа, закупались билеты на целый вагон и получалось, что конвент начинался еще в Москве, на вокзале - Ленинградском, Курском, Киевском… Занимались организацией поездки, как правило, мы с Синицыным. Михайлов всегда просил, чтобы ему в этом вагоне было забронировано место - ему, в отличие от некоторых писателей помоложе, чьи имена я не стану называть, нравилось быть «с народом», не обращая внимания на разницу в возрасте.

Но уже в конце девяностых Владимир Дмитриевич как-то сказал нам с Синицыным: «Вы что, в Москве конвент сделать не можете? Стар я стал уже - из Москвы уезжать, по другим городам мотаться…». Мы сочли это руководством к действию и вскоре вместе с группой товарищей организовали первый «Роскон». Сейчас это самый крупный конвент на постсоветском пространстве, и Михайлов всегда был на нем почетным гостем… И одним из первых получил приз «Большой Роскон», вручающийся за выдающийся вклад в фантастику.