Array Коллектив авторов - Казанский альманах 2016. Агат

Эта встреча у ворот перевернула всю жизнь Шахназ. Чувство детской влюблённости к Хусаину теперь вдруг переросло в нечто огромное, страстное, смывающее мощной волной все доводы разума. Поначалу она не хотела признаваться даже самой себе, что влюбилась в стражника, охранявшего сад её мужа, но время шло, и она убеждалась в неотвратимости своего чувства. Шахназ пыталась запретить себе бывать в саду. Осенние дожди, которыми разразилось хмурое свинцовое небо, помогли ей в этом намерении. Но вскоре пришла зима, укрыв дорожки сада и деревья пушистым белым ковром, и Шахназ снова начала свои прогулки, бродила в тихом снежном безмолвии и тайно ожидала очередной встречи. Она знала все дни, в какие покоривший её сердце стражник дежурил у садовых ворот. Она не пропускала ни один из них и возвращалась в свои покои каждый раз безмерно счастливая. Если вздыхала она, то вздох вырывался и из его груди. Они делились безмолвными взглядами, но сколько было сказано одними глазами! Завораживающая, опасная игра, которая заманивала их в омут безрассудств.

В роковой для них день Шахназ впервые решилась заговорить с ним, а мужчина только и ждал её слов. Словно иссохшая земля, она жадно впитывала в себя восхитительные слова любви, тая под взглядом сверкающих страстным огнём синих глаз.

– Прекрасная госпожа, я ваш раб и невольник, ваш слуга. Если я чёрная ночь, то вы – моя золотая луна, если я – белый день, вы – моё ослепительное солнце! Видел ли мир женщину, прекрасней вас? Моё сердце иссыхает, если я не вижу вас, а глаза покрывает покрывало скорби. Вы – пир для моего взора, ваш голос – мёд для моего слуха…

Не помня себя, шагнула Шахназ навстречу покорившему её мужчине, руки влюблённых соединились, а губы его продолжали шептать:

– Я не видел губ, желанней ваших. Они, как источник воды в пустыне. О моя повелительница, я готов умереть за один лишь поцелуй…

– Так почему же тебе и в самом деле не умереть! – раздался за спиной Шахназ ядовито-желчный голос её мужа.

Шахназ, смертельно побледнев, обернулась. Солтан Ибрагим стоял перед ними, гневно сжимая в руках нагайку. Смерив презрительным взглядом младшую жену, он окликнул нукеров, стоявших за его спиной:

– Бросьте безумца в мой подвал, там с ним и побеседую. А госпожу проводите в покои, ею я займусь после.

Шахназ была в смертельном страхе. Ей хотелось сбежать к Нурсолтан под защиту мудрой рассудительной сестрёнки, но возле дверей были приставлены нукеры мужа, и они не позволяли покинуть комнату, превратившуюся теперь в зиндан. Всю ночь она провела в слезах и молитвах. А наутро распахнувшиеся двери впустили в покои солтана Ибрагима. Она простёрлась перед ним в униженном поклоне:

– Мой господин, пощадите меня, я была не в себе, когда позволила слушать эти признания… мой господин, ведь ничего не произошло, он только коснулся моих рук…

– Твоих рук, Шахназ?

Голос солтана показался ей спокойным, и она робко вскинула глаза, с надеждой вглядываясь в грозно возвышавшуюся над ней фигуру мужа. «Он не может не простить меня, ведь Ибрагим любит меня! – Лихорадочно думала она. – Конечно, он сердится, и может теперь запрёт меня в моих комнатах и перестанет дарить мне подарки. Но потом он простит меня, я не сделала ничего такого, за что меня можно подвергнуть жестокому наказанию!»

– Только моих рук, господин, я клянусь вам, он сегодня впервые заговорил со мной, а я не сказала ему ни слова…

Сумбурный поток слов остановил громкий смех мужа, прозвучавший в полутёмной комнате зловеще.

– Шахназ, ты как ребёнок, который придумал себе сказку и сам поверил в неё! Ты должна понимать: время не повернуть вспять; то, что произошло – уже случилось, и тебе придётся ответить за это.

Ибрагим прошёлся по комнате, заложив руки за спину. Его мягкие, почти неслышные шаги отдавались в ушах Шахназ ужасным грохотом. И она, всё ещё стоя на коленях, зажала уши обеими руками, губы и всё её тело дрожали, и она никак не могла унять эту дрожь.

– Твой любовник признался в прелюбодейной связи, существовавшей между вами, не сразу, но признался. Сегодня я должен сообщить об этом казию. Вас обоих ждёт суд Шариата. Ты должна помнить, милая Шахназ, какое наказание предусматривает Шариат за прелюбодеяние.

– Нет! – Шахназ, до последних его слов с недоумением слушавшая мужа, сейчас словно очнулась и, вскочив на ноги, кинулась к солтану. – Ибрагим, выслушай меня! Между нами ничего не было, стражник оболгал меня. Я даже не знаю его имени, я никогда не разговаривала с ним…

Ибрагим отвёл цеплявшиеся за него руки.

– Тебе ли не знать, Шахназ, для того, чтобы совершить прелюбодеяние не обязательно произносить слова, они иногда даже мешают!

– Мой господин! Выслушайте меня, это ошибка, это всё неправда! Какая женщина не любит слушать красивые слова?! Я только слушала, что мне говорил этот стражник, только слушала! Между нами не было ничего, прошу вас, поверьте мне!!

Она молила его, снова упав на колени, протягивала к нему руки в страстном желании доказать свою невиновность. Но взгляд Ибрагима был холоден и беспощаден.

Шахназ не знала, что стражник, уведённый нукерами в подвал, не сказал своему господину ни слова, потому что солтан зарубил его на месте, как только остался наедине с провинившимся. Ибрагимом владел даже не гнев, а простой расчёт. Уже несколько лет главной целью его жизни было желание стать наследником хана. Он был младше солтана Халиля всего на год, но выглядел старше его. Высокий, крепкий, пышущий здоровьем, отважный воин, любимый казаками и признаваемый карачи. Чем не будущий хан? Но отец упорно держался за хилого, больного Халиля, одним только этим обстоятельством заставляя Ибрагима тихо ненавидеть старшего брата. Однако он не оставлял своей мечты. Медленно, но верно шёл Ибрагим к заветной цели, создавая в среде казаков, огланов и беков образ бесстрашного, удачливого во всех своих начинаниях солтана, того, кого после смерти хана Махмуда эта великая сила казанского государства могла избрать на трон. И вот образ, который он создал с таким трудом, мог в одночасье рассыпаться от недостойного поведения блудливой ногайки. Что станут говорить о нём, когда узнают, что его жена путается с его собственным стражником, в то время как супруга Халиля славится всеми добродетелями, какие только могут украсить женщину? Придя этим утром в покои младшей жены, он уже знал, никакого суда Шариата не будет! Он не предаст огласке этот глупый случай. Обо всём, что произошло вчера у ворот зимнего сада, знали, кроме него, только три самых верных и надёжных нукера. Они убьют любого, кто нелестно отзовётся об их господине. Стражник, покусившийся на его честь, уже корчился в муках ада, где ему было уготовано место. Оставалась одна Шахназ, Шахназ, которая пыталась доказать свою невиновность, не зная, что муж уже приговорил её к смерти.