Коллектив авторов - Журнал «Юность» №02/2022

Дед, костеря себя на чем свет стоит, выскочил на крыльцо. Едут ребята! Господи, вот спасибо! Ой-ой-ой! У старика аж слезы навернулись, он погрозил им клюкой в темноту… Тимка! Степка! Заковылял в избу, качая на себя головой и соображая, чем же угощать, но не выдержал и вернулся на крыльцо. Замер, опираясь на клюку и прислушиваясь к странному звуку мотора…

Это был Колькин уазик. Хоть и сносило ветром, а по реву ясно было. Дед еще послушал – Колька едет, починил, значит. Он ушел в дом, сам все прислушивался, но машина не подъезжала, мотор вхолостую молотил где-то в темноте. Чурбаки грузит, понял дед. Он поставил вариться картошку в мундирах, спустился в подпол, набрал огурцов и капусты в миску.

Колька был с Натальей. Он сбрасывал дрова у бани, а Наталья с сумкой и еще с чем-то под мышкой вошла в дом.

– Здорово, Тимофей Степаныч, гостей не выгоняешь?

– Заходи, Наташа. – Дед шарил в темноте за печкой вторую лампу. – Починил Николай машину-то?

– Он их все время чинит… – Наталья поставила на стол бутылку, банку с красными и желтыми консервированными перцами, миску с блинами развернула из тряпья, попробовала толстыми пальцами – горячие, кастрюлю размотала с вареной картошкой.

Наталья была Кольке под стать, крупная женщина, делала все молча, уверенно и спокойно, как будто о чем-то думая. «Скучно ей в Матюнине. – Дед протирал от копоти стекло лампы. – Одна бабеха на всю деревню да две старухи негодные. Поговорить не с кем, вот и гоняет телевизор целыми днями».

Николай вошел. Он всегда входил, как будто стесняясь чего-то. Может, своих размеров или запаха соляры, пропитавшего его навсегда.

– Отметим, что ли, праздник, Тимофей Степаныч!

Выпили. Поели. Колька тут же зевать стал. Так, что рот ладонью не закрывался. Дед, уставший и тоже сонный, сидел, глядя в окно. Он и понимал, что нехорошо, но говорить ни о чем не хотелось. Наталья сгребла в таз грязную посуду, накопившуюся за три дня, забрала одну лампу и пошла мыть в сени. Рукомойником забренчала…

…Проводить вышел. Расслабленный, пьяненький, сел на крыльцо. «Хорошие вы ребята!» – думал, глядя, как Наталья забирается в машину. Уазик, светя одной фарой, жалобно подвизгивал, его кособочило до самой земли… «Что же ты, Господи, детишек им не дашь? – вздыхал дед. – Молодые, здоровые… с детишками-ребятишками хорошо. Вон у меня – двое внучат! Разве плохо?!»

Машина, далеко ощупывая ночное озеро узким желтым пучком, свернула за остров, и ее не стало видно.

Енисей в своем среднем течении широк, а кажется, что не очень. Идешь серединой реки, вроде и берега рядом, но вот ухо ловит далекое гудение комарика – звук лодочного мотора, и, присмотревшись, видишь: едва различимой букашкой ползет моторка под высоким таежным берегом. Тогда как будто понятно – широк!

– Сколько же до нее? – спрашивает Василь Василич. Он щурит вдаль волевое, не старое еще лицо, но все не видит лодку.

– Километра три, а может, и пять… – Николай Сергеич сидит за мотором.

Правый, гористый берег колет небо островерхими елками, левый – низменный, весь в тальниковых кудрях, до него так же далеко. Гладко и просторно.

Двое приятелей неделю уже путешествуют из Красноярска в Дудинку. Василь Василич – богач, хозяин известной строительной фирмы, Николай Сергеич держит небольшой рыболовный магазинчик в их родном Саратове. Они старые корешки, Николай Сергеич помнит, как Василь Василич начинал свой бизнес – сам ползал с киянкой по саратовским крышам; а Василь Василич нет-нет да намекнет шутейно, кто дал Николай Сергеичу денег на открытие магазина. Обоим за пятьдесят, Василь Василич пониже и слегка пузат, а Николай Сергеич, напротив, высок и худ, но оба еще крепкие и оба заядлые рыбаки.

Идея проплыть весь Енисей пришла в голову Николай Сергеича, он же и снаряжение подобрал, Василь Василич финансировал мероприятие. И вот почти тысяча просторных енисейских километров остались за кормой их «надувной француженки», как они ее называли. И это была только середина маршрута.

Начинался приятный тихий вечер. Могучая река плавно и быстро несла красную лодку поперек великой страны к Северному Ледовитому океану. Гладко было по поверхности, только время от времени суводи вспучивались и расходились кривыми нервными кругами. Новый японский мотор ровно и негромко гудел сзади. В лодке аккуратно уложены палатка, спальники, посуда, немного продуктов – они принципиально ели только то, что ловили! – спиннинги, двести литров бензина в пластиковых канистрах.

Заря мягким небесным пожаром, набирая силу, разливалась по их широкой дороге.

– Вот так вот… – Василь Василич глядел на навигатор и указывал крепкой пятерней бывшего кровельщика на левый берег. – Приток неплохой вроде!

Лодка повернула нос и двинулась к невидимому отсюда устью речки.

Причалили. Тихая, метров сто ширины речка с песчаными берегами еле текла, вода в ней была коричневато-желтая и, сливаясь с сильным и чистым Енисеем, выглядела грязной. Николай Сергеич взял свой спиннинг, прошел ближе к концу плотно намытого мыса и приготовился забросить, но поджидал Василь Василича. Тот задумчиво ковырялся в красивом ящике со множеством отделений. Некоторые блесны, завернутые в бархатные тряпочки, выглядели как новогодние игрушки. Здесь были мельхиоровые и даже серебряные блесны ручной работы, но то, что заманчиво смотрится на прилавке, часто совсем не нужно на реке. Блесна же должна нравиться рыбке, а не рыбаку…

Николай Сергеич не забрасывал, потому что и Василь Василич так же ждал бы товарища. Первый заброс бывает важный – главная рыба, хозяин здешней воды может взять. Таймень или нельма, которую они пока не поймали, но очень хотели поймать, или большая щука на худой конец, их они поймали уже штук сто.

Забросили почти одновременно. «Шлюп! Блюп!» – ударились блесны о поверхность. У Николай Сергеича получилось неудачно, на мель попал, а у Василь Василича спиннинг согнулся сразу.

– Как будто ждала там с открытой пастью… – Василь Василич, довольно щерясь, не без труда подтягивал рыбу. Он предпочитал мощную снасть и всегда выводил силой.

Николай Сергеич же ловил на элегантный «ультра-лайт» с тонкой снастью. Неплохо, согласитесь, вытянуть десятикилограммовую щуку на леску, которую едва видишь.

– Что там? – не без зависти спрашивал Николай Сергеич, быстро подматывая пустую блесну по мели. Стая мелких, чуть больше ладони, окуней бежала за ней, атаковала на ходу, но не могла проглотить большой крючок.

– Щука, видно…

Это действительно была щука. Явно не рекордная, но они все равно взвесили. На семь с половиной килограмм потянула. Следом взялись еще пять-шесть более-менее приличных, но потом, как это всегда и бывало, начала хватать мелочовка на полтора-два кило. Они перешли на другую сторону косы и уже из Енисея выдернули с десяток крупных окуней и пяток красавцев-язей.