Литературно-художественный журнал - Журнал «Юность» №01/2021

В сумке, больше похожей на портфель – всегда любила выглядеть по-деловому, – ее первая статья. Просили распечатать: Леонид Макарович предпочитает на бумаге. В статье – городской активист, призывающий мэрию организовать велодорожки. Плюс готовый землеустроительный проект, выполненный частной фирмой, а также расчеты профессора ЛГТУ: как велосипеды разгрузят городской трафик.

Из редакции в столовую проплыл пуховик. Через три минуты поплывет обратно. Зачем они туда ходят? Встречаются с источниками? С героями интервью? Интересная работа. Интересная у нее теперь работа.

Ровно в десять Лиза поднялась в приемную.

Джемпер крупной вязки, очки в золотой оправе – Леонид Макарович встретил ее в дверях кабинета. Домашний, надежный.

– Не раздевайся, прохладно. Присаживайся. У нас минут десять.

На стене молодой Путин, благодарственные письма, иконы, фотографии с торжеств: губернаторы – бывший, нынешний – ректоры вузов, мэр, Баста, Анита Цой.

– С Лешкой мы когда-то будь здоров повкалывали.

Выборы девяносто шестого. Эх!

Протянула распечатанную статью.

– Что это?

– Вы просили что-нибудь написать. Там эксклюзив по транспортной проблематике, я нашла…

– Оставляй, посмотрю твой эксклюзив.

Оставила, но немного расстроилась: надеялась сразу блеснуть, представляла, как он принимается читать – ну-ка, ну-ка, что тут у вас – и скептическая прохладца сменяется удивлением, он отрывает взгляд, качает головой – очень даже недурственно, знаете. В самой нескромной версии он кричал редактору – или кто там у него под боком: это на первую полосу! Ничего, можно и так.

– Концепция нашей газеты тебе известна?

– Конечно, я…

– Старейшая газета города! Все прогорают, а мы живее всех живых. Главное – внимательность. Журналист должен быть гипервнимательным. Никаких ошибок в именах, фамилиях. Нас читают уважаемые люди. Неграмотность оскорбляет. Город нужно знать. Обязательно! А как же! Досконально нужно знать. Вот ты знаешь, например, где у нас улица МОПРа?

– МОПРа?

– МОПРа!

– Где-то на Западном?

– Так. Плаваешь. А как расшифровывается, знаешь?

Почувствовала, как деревенеет и мокнет спина. Что за МОПРа, что за шляпа?

– Вот. Видишь. А нужно знать.

Кто-то заглянул в кабинет, Леонид Макарович отмахнулся – не сейчас. Не глядя, сбросил звонок, вздохнул: ни минуты свободной. Она понимающе улыбнулась. Понедельник руководителя, раскаленный и стремительный.

– Девочки все объяснят. Иди. Лидия Пална проводит.

Следом за ней уже входила пожилая секретарша с кипой бумаг в цепких птичьих лапках, глянцево и пурпурно когтистых.

– Подождите меня здесь, выдам пропуск.

Дожидаясь Лидию Павловну, стояла у окна. Внутренний дворик засыпан подгнившими тополиными сердечками, бурыми рожками акаций. В середине пустой квадрат бассейна – щербатая синева плитки. На поручнях лесенки грач. Клюнул железо и улетел. Ветки качнулись. Подумала: когда устраивалась в библиотеку, в мае, и город был весь медовый и сиреневый, и затоплен светом, совсем другой был настрой – как в заброшенную шахту, как будто сон вещий приснился – что снилось, забыла, но точно знала, ничего хорошего не жди. В этот раз все иначе. И сиротливый грач, и заброшенный бассейн – а на душе спокойно и празднично. Интересно, как здесь бывает по праздникам? Леонид меняет кофту на вельветовый пиджак, сдвигают столы, хлопают шампанским.

– Идемте.

Лидия Павловна спустилась с ней на второй этаж, открыла новеньким магнитным ключом массивную металлическую дверь – тебе туда, знакомься, приступай. Лиза шагнула в большую, заставленную пустыми необжитыми столами комнату.

– Наташа, принимайте новенькую! Держи ключ. Удачи.

Молочного цвета стены. Без фотографий, без картин. Несколько рабочих мест в дальнем конце: видавшие виды длиннозадые серенькие мониторы. Неожиданно пустынно. Тишина. Кто-то монотонно жмет пробел. Почудилось вдруг: пахнет манкой – когда нянечка только что поставила на стол мятую алюминиевую кастрюлю и крутанула в ней гигантским черпаком.

Наташа махнула ей рукой, подзывая. Коллеги поправили пуховики на плечах, и каждая уткнулась в свое. Десяток плотно сдвинутых столов. Большие, не офисного покроя – за такими можно разместиться и по два. Лиза заметила шеренгу стульев, выстроившихся вдоль стены, прихватила один, устроилась в проходе. У Наташи обнаружилась тугая русая коса вдоль спины и пылающий во все щеки румянец.

– Меня Лиза зовут.

– В газете работала?

– Нет.

– Леонид Макарович сказал ввести тебя в курс дела. Значит, смотри… Да не раздевайся, куда! Отопление только в декабре включат, шеф экономит. Кстати. Тебя же предупредили? Больничные с оклада, а это, сама понимаешь, копейки… Так. В общем, в восемь нужно быть на месте, в девять сдаем выпуск. Без опозданий, с этим строго. Карточки именные, система фиксирует автоматически. Никакой еды на рабочем месте. Только в комнате для приема пищи. Там, по коридору. Покажу потом. Или в кафешках. Куришь?

– Иногда.

– Лучше бросай. Шеф не курит. Курилки здесь нет. Что еще? Ржать громко нельзя. Шефа бесит. Громко стараемся не говорить. Акустика ужасная. Вообще, сиди работай. Леонид Макарович может в любой момент зайти.

Фиолетовый пуховик за соседним столом тревожно зашелестел.

– Наташ, а о чем она писать у нас будет? В криминальной хронике мне помощницы не нужны, например.

Наташа задумалась.

– Про культуру могу.

– Э! – Над монитором в среднем ряду резвым поплавком вынырнула миниатюрная блондинка. – Культура моя. Наташа, что за дела? Договаривались же. Моя же культура!

– Да погоди ты, Тань! Разберемся. Первый день. Не успела толком ввести. Что ты начинаешь?

– Вот и вводи! А культура моя.

Таня скрылась за монитором. Наташа ободряюще махнула рукой: не обращай внимания. Но что-то непоправимо изменилось. Тишина загустела. Напряженное поскрипывание стульев и редкие клики мышек.

– Смотри. Мы сейчас готовим материалы на завтра.

У тебя пока ничего нет, правильно?

– Я у Леонида Макаровича оставила.

– Ну, не суть. В каждый номер идет раздел «Поздравления». Мы по очереди отрабатываем. Возьмешь там в общей папке на диске, посмотришь примеры. Душевные слова, комплименты, дело несложное. Лимит четыреста знаков. Разберешься. Твоя папка с завтрашней датой. Там все указано, кто поздравляет, кого и с чем. С тебя тексты самих поздравлений. Найдешь в стихах, еще лучше. Шеф любит.

– Наташ, может, она сама сочиняет? – предположила Таня. – Человек все-таки культурный. – И засмеялась.

– Тогда заберет себе на постоянку «Поздравления». Да, Лиза? На них надбавка, как за рекламу. В окно было видно кафе, в котором полчаса назад она дожидалась назначенного времени, и за ее столиком парень с пучком на макушке залип в телефоне. Откинулся на спинку кресла, не глядя потянулся к чашке. Больше ничего не было видно – стекло кафе зеркалило, разбухало разномастными фасадами, автобусами, узловатой пятерней каштана. Отсюда и весь проспект был сплошной импрессионизм: красно-белые пунктиры габаритов и суматоха зонтов под мутно тлеющими вывесками. Так же мутно тлели буквы на старом выпуклом мониторе. Щурилась, привыкала. И монитор всматривался в нее квадратным мерцающим глазом: кто такая, зачем пришла?