Журнал «Если» - «Если», 2005 № 03

Так или примерно так рассуждала Мадам Зайн.

— Но бабушка существует!.. — радостно воскликнула Тина и тут же смущенно хихикнула. Потом она опустила руку в сумочку и достала прозрачный пластиковый параллелепипед размером с кирпич. — Ба Доусон умерла только в позапрошлом месяце в возрасте девяносто девяти лет. Эта ловушка находилась под кроватью в больничной палате, когда бабушка…

— Квантовый туннельный поглотитель-концентратор, — пробормотала Мадам. Ничего подобного она не ожидала. Квантовый концентратор — последнее достижение современных технологий — стоил целое состояние. Кто бы мог подумать, что клиенты…

— Бабушка здесь, внутри, — сказала Тина, любовно поглаживая кирпич кончиками пальцев. — Перед самым концом она… Она всегда говорила, что хочет быть рядом с праправнуками и после смерти. Бабушка обещала, что будет присматривать за ними, помогать, воспитывать — как когда-то воспитывала меня. Я уверена, что ее общество пойдет детям на пользу. Ба Доусон — самый добрый и порядочный человек из всех, кого я когда-либо знала!

«Проклятая старуха мертва, мертва, мертва!..» — подумала Мадам Зайн.

Но ничего такого она не сказала. Мягко улыбнувшись, она кивнула и проговорила негромко:

— Что ж, в таком случае наша задача намного упрощается, не так ли?

Старомодные радиомикрофоны, спрятанные в одежде, обладали слишком малой чувствительностью, чтобы улавливать квантовые колебания, поэтому их использовали только для записи речи живых участников шоу. За тем, что происходило в доме, следили в основном новейшие цифровые камеры, установленные снаружи и соединенные с дополнительными объективами с помощью проложенных в стенах оптоволоконных кабелей. Все оборудование было давно установлено, но дело по-прежнему не клеилось. Главной проблемой неожиданно стал размещенный в ванной комнате мальчишка. Техники провозились с ним все утро, но он по-прежнему отказывался выходить из стены по сигналу, из-за чего мог пострадать зрелищный эффект всего шоу. Ничего не дало и изменение рабочих параметров резонатора, хотя теперь мощность сигнала достигла максимума.

Выслушав сбивчивый доклад режиссера, Мадам Зайн распорядилась приглушить свет и оставить ее в ванной комнате одну. Когда приказание было исполнено, она пристально уставилась на стену над бачком и сказала негромко:

— А я тебя вижу.

Разумеется, она ничего не видела, но обвести вокруг пальца пятилетнего сорванца, умершего несколько веков назад, было так же просто, как и любого другого мальчишку. Уверенный, что попался, он неохотно появился из стены. Мерцающая, одетая в лохмотья фигурка с растрепанными рыжими волосами и большими глазами со страхом взирала на мир, который, несомненно, должен был казаться мальчугану странным и чужим.

Разумеется, это не был настоящий мальчик. Это был даже не дух в полном смысле слова. В данном случае Мадам Зайн приходилось иметь дело с проекцией нервной системы, запечатлевшейся на куске половой доски в момент смерти. Что касалось внешнего облика призрака, то его вид свидетельствовал, что именно так сохранившаяся в дереве проекция нервных связей воспроизводила представления мальчугана о самом себе.

— Почему ты прячешься? — требовательно спросила Мадам. Не дождавшись ответа, она наклонилась, и ее полыхнувшие зеленым огнем глаза оказались вровень с молочно-белыми, как у снулой рыбы, глазами мальчика. — Женщина велела тебе спрятаться от меня, ведь так? — спросила Мадам Зайн на своем лучшем средневековом английском.

Мальчишка стал совсем белым, но работающие на полную мощность резонаторы не позволяли ему раствориться в воздухе.

— Это она, старуха Доусон?…

Белесые глаза мальчугана стали еще больше. Теперь они выглядели почти настоящими, материальными.

— Ты понимаешь, о ком я говорю?

Мальчик нехотя кивнул.

— Она сейчас здесь?

Призрак отрицательно покачал головой.

— Тебе нравится миссис Доусон?

Призрачное лицо отразило некое подобие недоумения.

Мадам Зайн включила спрятанный в пуговице микрофон. Через мгновение снова заработали камеры, поглощая и усиливая световое излучение, испускаемое крошечным призраком.

— Тебе нравится эта комната, мой милый?

Мальчуган посмотрел на мраморную раковину, потом на унитаз.

— Смотри!.. — сказала Мадам Зайн. С этими словами она прикоснулась к инкрустированной золотом ручке, и в фаянсовую чашу хлынул поток хрустально-чистой, ароматизированной воды.

— Я выбрала тебя из тысяч и тысяч кандидатов, — сообщила Мадам Зайн доверительным тоном. — Мне казалось, что ты лучше других подходишь для того, чтобы жить в этой великолепной комнате.

Похоже, ее слова пришлись мальчугану по вкусу. Во всяком случае, в белесых глазах призрака промелькнуло что-то похожее на воодушевление.

— Ты хороший мальчик, и твои новые родственники обязательно тебя полюбят, — продолжала Мадам Зайн. — Хочешь познакомиться со своей новой семьей?

Она — даже она! — не знала, что именно из сказанного мальчуган понял. Главное, считала Мадам, не слова, а тон. Когда разговариваешь с призраком, важно выбрать верный тон, а это она умела. Как бы там ни было, мальчик с готовностью кивнул головой и даже слегка улыбнулся, когда — в точно рассчитанный момент — дверь ванной отворилась и внутрь вошел старший сын Линчей.

— Здравствуй!.. — прошелестел призрак чуть слышно.

— Его зовут Джошуа, — представила живого мальчика Мадам Зайн.

Услышав свое имя, Джошуа улыбнулся.

Мадам посмотрела на него и чуть заметно кивнула. Джошуа набрал полную грудь воздуха и вдруг выпалил:

— Как поживает моя прапрабабушка? Ты ее видел?

Мадам Зайн сумела сдержать свой гнев и дать возможность призраку задать свой вопрос:

— Эта вода, чтобы пить?…

— Нет, — заявил живой семилетний мальчишка. — Эту воду не пьют.

— Нет?!..

— Сюда писают.

И Джошуа, ловко расстегнув штанишки, с гордостью продемонстрировал пораженному призраку, что принесли в мир несколько веков развития инженерной мысли.

Детская была закончена днем раньше.

— Не вижу, в чем проблема, — сказала Мадам Зайн, обращаясь к игрушечному медвежонку-панде, бабочкам на обоях и мобилю, представлявшему собой несколько глазастых цирковых зверушек, подвешенных на невидимых нановолоконных нитях. Прикоснувшись к кнопкам на контрольной панели, Мадам опустила и закрыла жалюзи, отсекая льющиеся в окна потоки солнечного света.

— Твоя правнучка хотела, чтобы ты стала частью моей программы и жила с ее семьей. И чтобы она могла хвастаться тобой перед своими друзьями и знакомыми…

Нет ответа.

— Бабуля!.. — негромко позвала Мадам Зайн.

В темноте возник легкий намек на движение. Мадам Зайн уловила его краешком глаза, но она была слишком опытна, чтобы смотреть на привидение в упор. Она не пошевелилась и тогда, когда ощутила на лице чье-то холодное прикосновение, зная, что это так называемый псевдохолод, вызванный кратковременным замедлением скорости движения молекул воздуха. Когда призрак отпрянул, Мадам Зайн негромко рассмеялась и сказала: