Журнал «Если» - «Если», 2005 № 04

После экранного просмотра «Возвращения короля» мы мучились вопросом, вернее, целой серией вопросов. Куда девалась лошадь Арагорна в промежутке между первым выездом к Черным вратам и собственно атакой? Почему Гэндальф, ранее успешно отгонявший назгулов с помощью посоха, во время штурма Минас-Тирита этого не делает? Где Палаты Исцеления? Что там произошло между Эовин и Фарамиром?

Надежда на режиссерскую версию грела сердца весь долгий год. Не давали покоя слухи об эпизоде с Саруманом, который (эпизод, а не маг-предатель) трагически пал под монтажными ножницами. Душа ждала чуда: казалось, окончательный вариант «Возвращения» принесет с собой Бог весть какие открытия, заставит увидеть фильм по-новому, и праздник, к которому мы уже привыкли (были приучены) за три года, опять повторится в назначенное время, в назначенный час.

Праздник повторился. И оставил двойственное впечатление.

С одной стороны, дополнительного материала заявлено больше, чем в первых двух фильмах. Пятнадцать новых эпизодов, двадцать два расширенных. Появился Саруман — Кристофер Ли, «потерявшийся» в экранной версии (помнится, вокруг этого даже назревал скандал). Появился полнокровный, замечательный Денетор, наместник Гондора (актерскую работу Джона Нобла мы бы вообще отметили особо. Равно как и работу Бернарда Хилла, сыгравшего Теодена). Появилась символическая сцена на перекрестке — Фродо и Сэм натыкаются в зарослях на огромную статую, обезображенную орками. Голова каменного короля валяется отдельно, и ее оплетают белые цветочки (Ателас, надо полагать. «Королевская трава»). На минуту выходит солнце… «Смотрите, — говорит Сэм, — на короле опять корона!» Доброе предзнаменование. Как и одинокий цветок, ни с того ни с сего распустившийся на Белом Древе Гондора в разгар безнадежной битвы…

Вернулась на место сцена последнего марша по Мордору — когда Фродо и Сэма, переодетых орками, отловили местные командиры и решили призвать «в ряды». Гораздо понятнее стало состояние Фродо — укатали сивку крутые горки. После таких испытаний понятны и слабость его, и финальный слом — когда он надевает-таки Кольцо, вместо того чтобы бросить его в вулкан. И понятной становится судьба посоха Гэндальфа — маг не может гонять назгулов после того, как король-колдун уничтожил белый посох, едва не сожрав при этом его владельца…

Тщательно прослеживается судьба мифриловой кольчуги, полученной Фродо в подарок от Бильбо. На экране кольчуга спасала Фродо минимум дважды. Впервые в пещерах Мории, когда здоровенный тролль со всей дури ткнул хоббита копьем. Второй раз в башне Кирит Унгол, когда урукхаи Сарумана и мордорские орки передрались насмерть за право обладать «блестящей рубашкой». Хоббит, в отличие от кольчуги, смог ускользнуть от Темного властелина. Но Властелин умеет блефовать: перед Черными вратами посланец Саурона, чучело без глаз, но зато с большим неухоженным ртом, потрясает кольчугой, как аргументом: узнаете, мол?

Полнее стала сцена в подземелье, куда Арагорн, Леголас и Гимли забрались в поисках проклятой армии мертвецов. Добавились очень эффектные кадры — туман, тянущийся к людям словно бы костлявыми руками. Горы черепов, грозящих засыпать героев с головой. Наконец, фактический отказ предводителя мертвых служить Арагорну и момент, когда едва спасшиеся из подземелья человек, эльф и гном видят корабли умбарских пиратов на фоне подожженных прибрежных селений — видят и понимают, что все пропало и злодеев остановить не удастся…

На примере околомертвецких мытарств Арагорна хотелось бы поговорить вот о чем. И экранная («короткая»), и режиссерская («длинная») версии фильма смонтированы железно — по самым строгим драматургическим канонам. Смотрите: в экранной версии сцена в подземелье заканчивалась отчаянным вопросом Арагорна, обращенным к мертвецам: согласны ли? Пойдут ли на бой?

В ответ — молчание.

И повисал большой вопросительный знак, Драматургическое напряжение росло, и когда в разгар битвы на Пелленорских полях к Минас-Тириту прибывали корабли пиратов, зритель еще нё знал, кто в них. Он только надеялся… Надеялся… И не напрасно: вот счастливый поворот! На кораблях — уже не пираты, но Арагорн и войско мертвых!

В расширенной версии все подробнее. Главный мертвец отвечает оскорбительным отказом. Пираты тем временем уже сожгли все, что им встретилось на пути, и едут в Гондор с той же целью. В этот драматический момент мертвецы решаются выступить (они там, под горой, поразмыслили). Следует сцена захвата кораблей: так им и надо! И когда корабли прибывают в Минас-Тирит, зритель ликует: он-то знает, что сейчас произойдет!

Интересный психологический эффект: долгое ожидание разжигает жажду, которая почти никогда не бывает удовлетворенной до конца. Несмотря на множество подарков и находок, расширенная версия «Возвращения короля» все-таки оставляет привкус разочарования. Почему?

Вот сцена с Саруманом. Кристофер Ли — ходячая легенда. Соответствующая глава у Толкина поражает воображение: голос Сарумана порабощает рассудок, ломает волю. И ему верят, хотя он явно лжет… Существует, кажется, целая традиция сравнивать Сарумана с так называемыми «харизматичными» политиками. Если способность убеждать в том, что черное — это белое, есть разновидность магии, то Магией этой, к сожалению, владеют сейчас слишком многие…

Обычная претензия читателя, посмотревшего фильм — «Мне это виделось не так!» — к сожалению, в данном случае особенно актуальна. Сцена — красивая, точная, многое проясняющая — представляется функциональной. Это, скорее, обмен информацией, нежели «перемена участи».

Развязка с Гримой Гнилоустом перенесена из далекой Хоббитании на вершину Орхтанка. Завершены сюжетные линии Сарумана и Гримы (кстати, скептикам становится ясно, зачем Арагорн в свое время не позволил убить Гнилоуста — да чтобы тот прикончил Сарумана!). Но даже полет развенчанного мага с башни с последующим нанизыванием на зубчатое колесо отсылает нас к множеству голливудских фильмов, где злодеев умерщвляют подробно и изобретательно.

Долгожданные Палаты Исцеления. Сущая катастрофа — нет сцены «руки короля исцеляют»! Вместо того чтобы спасти Эовин и Мерри с помощью Ателаса (и утвердить себя Королем по праву), Арагорн просто работает сиделкой. Это лучше, чем ничего, но разве этого мы ждали?

Линия Эовин и Фарамира. Крохотная сцена, в которой оба говорят ожидаемые слова. Лучше бы они молчали! Лучше бы они сыграли то, что говорят!

Вообще, «ожидаемые слова», на наш взгляд, бич третьей части трилогии, особенно в расширенном варианте, Сцена разговора на привале Мерри и Эовин — милая, хорошо снятая и сыгранная, но ведь никак не обогащает действие, не привносит совершенно ничего нового. То, что хоббит не чувствует себя героем, но готов сражаться за близких — и сказано было не раз, и играется постоянно. Так зачем?…