Журнал «Если» - «Если», 2005 № 04

Сразу оговорюсь: сегодняшние мэтры пишут очень даже прилично, и все-таки в их произведениях (да и во всех наших) ощущается серьезная нехватка душевных качеств. Вы скажете: такое у нас время и таков век, но ведь и мы с вами не простые граждане. Припомните, еще совсем недавно писателей именовали совестью нации (согласитесь, не самое плохое определение!), но тянем ли мы сегодня на это звание? По-моему, нет. Обидно, но все увереннее мы превращаемся в пекарей, выпекающих сладковато-приторную жвачку, забыв о том, что книги могут быть вполне добротным хлебом. Поэтому вдвойне приятно натыкаться на произведения, стоящие особняком, предлагающие совершенно иной взгляд на привычные вещи. Помните фильм Балабанова «Брат»? Фильм поспешили назвать боевиком, но никаким боевиком он не был, поскольку преподнес стране «героя нашего времени» — столь же симпатичного, сколь и бездушного. Аналогичных героев продемонстрировал в своем замечательном рассказе «Хомка» Леонид Каганов, в том же направлении пытаются двигаться Бенедиктов, Буркин, ряд других авторов, но это все — скорее, исключение из общей массы. Даже такие маститые авторы, как Лукин и Рыбаков, глядя на своих боевитых коллег, стали отказываться от прежних принципов, с шутки скатываясь на хохму, с серьезных тем — на кровавую жуть.

И ведь не в сказку бегут сегодняшние читатели, не к простому и справедливому мироустройству, а к зловещей магии, к посвисту катапульт и средневековым кострам. На мой взгляд — совершенно напрасно, поскольку силы добра и любви себя отнюдь не исчерпали. К месту помяну знаменитого «Леона», уже на протяжении многих лет не сходящего с телеэкранов. Фильм и впрямь славный, но уберите из него девочку с ее наивной влюбленностью в убийцу-профессионала, и тут же получится заурядный боевичок.

Я не согласен с Василием Головачёвым, утверждающим, что жанр «фэнтези» ничего нового преподнести более не может — то же самое можно было бы сказать о кино с театром, о живописи и поэзии. По счастью, это не так. Если мы с вами где-то и исчерпали себя, то прежде всего в чувственной сфере, в области действительно тонких, не фиксируемых обычными приборами материй. Конечно, идти против течения трудно, но это не значит, что нужно отказываться от какой-либо борьбы. Демократия подразумевает власть большинства, а стало быть, жесткую ориентацию на искомое большинство. В этом смысле я, увы, не демократ, поскольку всегда считал искусство занятием сугубо элитарным. Как это ни горько, но по своей доброй воле большинство никогда не будет ходить в музеи (если, конечно, их не завлекут кичливым эпатажем), не засядет за чтение стихов и мудреных книг. И не стоит серчать по этому поводу на искомое большинство — оно всего лишь живет, выбирая для себя оптимальный режим существования, с готовностью откликаясь на всевозможные безмотивные удовольствия.

Другое дело, что в процессе создания искомых удовольствий участвуют братья-фантасты, а значит, весомая часть вины за всеобщее разложение ляжет (и уже легла) на нас с вами. Не кто-нибудь, а именно мы выбираем, что же будем писать, какую идею и какого героя предложим читательской аудитории. Отсюда и незамысловатый вывод: если вспомним наконец о человеческой дружбе, о чести и совести, значит, не все еще потеряно, если же будем по-прежнему населять романы оборотнями, вампирами и прочей нечистью — рискуем превратить выдумки в явь, спровоцировав вполне реальное оживление жутких фантазий. А уж тогда предсказать судьбу нашего мира окажется совсем несложно. Собственно, и судьбы у такого мира, скорее всего, не будет…

Ну вот, еще одна жалоба на жизнь, закамуфлированная под сакраментальное «с кем вы, мастера культуры?». Еще одна попытка спихнуть ответственность на чужие плечи. Во-первых, не туда жалобы пишете, коллега Щупов. Такие заявления следует посылать в Идеологический отдел ЦК КПСС. Во-вторых, подкачала интонация. Увереннее и жестче надо. В-третьих, не мешало бы владеть материалом. Тогда и получится обвинение, а не нытье.

А разгадка одна — некомпетентность.

Я сейчас Вам покажу, коллега, как вспарывают правду-матку рыцари джедаи. Как выметают сор из избы лазерной метлой! Поехали.

Однажды Андрей Щупов написал повесть про тараканов. Повесть вышла очень хорошая, автор даже хотел послать ее в «Если», но передумал. Ведь она — про тараканов! «О, ужас! — кричал Щупов, заламывая руки. — Как низко я пал! Повесть про тараканов! Стыд и позор!» Так никто и не узнал, что Щупов талантливый фантаст.

На самом-то деле коллега Щупов, нисколько не стыдясь, опубликовал эту повесть в «Если». Про тараканов, значит, можно. Только Щупову или другим тоже? А про клопов?

А у меня рассказ про ассенизаторов есть! Мне за него премию имени Беляева дали почему-то. Хотя из текста прямо-таки хлещет. А еще я писал про муйню. И это даже напечатали.

Ладно, был бы один я такой. Вон, коллега Мидянин, расправившись с темой Коричневого, вплотную приблизился к теме мыслящих фекалий. У Бессонова все герои пьют, пьют, пьют. У Дяченко мрут, мрут, мрут. Буркин сам про себя написал та-а-ко-е… А в каких мерзостях человеческой души Каганов роется — ужас. А старшие товарищи ему за эти раскопки — «Странника»! Вредители, ага?

Итак, конъюнктурщики и заложники массового вкуса — Лукьяненко, Панов и Дивов — пишут «сказочки про истребителей кровососов»? О чем вы, коллега?! В «Ночном Дозоре» вампиры всего лишь часть антуража, побочный элемент. Вы в книгу-то заглядывали? Похоже, нет. Вот и не надо ей приписывать то, чего там днем с огнем не видать. Защищать Панова не возьмусь — он работает на любительском уровне, и я не сумел прочесть его эпопею. Но почему-то я вам и по этому пункту уже не верю.

Сам я угодил в список «сказочников», видимо, из-за романа «Ночной смотрящий». Сергей Чупринин, главред журнала «Знамя», назвал «Смотрящего» одной из интереснейших книг 2004 года. Странный отзыв для «сказочки», правда?

Могу вас утешить: Лукьяненко с трудом одолел сто страниц «Смотрящего» и спросил: «Ты чего так чернушно пишешь?». Я ответил, что чернуха — это «Ночной Дозор». А «Смотрящий» — книга добрая и жизнеутверждающая, о дружбе, чести, ответственности за свои поступки. На том и покалили сростень.

А Панов, говорят, мои тексты не переваривает в принципе. Он вообще не жалует фантастику, считает ее несерьезной литературой.

Ну да, мы такие.

Едем дальше. Детективщики, фантасты и «бытописатели» разобщены? И что?… Взаимообогащение жанров и направлений не предполагает консолидации цехов. Достаточно читать друг друга. Мне не надо целоваться с копрофагом Сорокиным, чтобы признавать его выдающимся стилизатором, мастером слова. Вам — надо?