Журнал «Если» - «Если», 2005 № 06

— Так почему мы не охотимся на детенышей? — спросила Алина.

— Вы знаете, что у снарков нет сердца?

— Конечно, — она посмотрела на Роберта с возмущением. — У них сосудистый контур кровообращения. То, что называют «сердцем», это единая гормональная железа, сквозь которую… Я поняла!

— У детенышей нет тех гормонов, что у взрослых. Они уходят в море на пятый год жизни. С семи-восьми лет их сердце начинает функционировать полноценно. Это сразу видно — на голове вырастают вибриссы.

— Ясно, — она опустила бинокль. — Вас подменить, капитан?

Роберт колебался. Он не привык доверять так быстро. И еще — она женщина.

— Справитесь?

— Я готовилась. Год ходила на яхтах.

— На каких?

— На таком же шлюпе, как ваш. Я еще на Земле выбрала «Напасть».

Роберт посмотрел ей в глаза и отошел от штурвала. Она встала на место рулевого.

— Следуйте этим курсом. Береговая линия уходит почти ровно на север. Держитесь в пяти милях от берега. Поглядывайте на небо. Здесь нередки шквалы.

— Не беспокойтесь, капитан.

Роберт спустился в кают-компанию. Он был уверен, что Александр еще спит. Но тот стоял у плиты на крошечном камбузе. Шторка была отдернута, и Роберт видел все его движения.

На маленьком очаге в ровном пламени угольного брикета кипел маленький котелок жаропрочного стекла. Александр с двумя длинными ножами в руках нарезал на столике рыбу. Серые матовые лезвия вскидывались вверх, на долю секунды зависали — и мягко рубили жирную тушку хепуса. Казалось, из-под ножей должна брызгать кровь, должны лететь слизистые комки внутренностей вперемешку с обломками костей. Но чудесным образом ножи выхватывали из тушки тонкие пласты рыбы, подбрасывали в воздух; один клинок быстрым взмахом срубал кожу вместе с чешуей, второй рассекал пласт на два тонких слоя и отбрасывал их в сторону, на тарелку, к уже нарезанной рыбе.

Роберт представил, каким острым должен быть нож, рассекающий плотное, вязкое мясо хепуса. Спросил:

— Это металл?

— Керамика, — сказал Александр, не оборачиваясь. — Хорошие ножи.

Роберт любил хорошие ножи. Дома у него был нож с Земли. «Золинген». Хороший нож, он стоил пятьдесят кредитов. Роберт не мог представить, сколько стоят эти ножи.

— Хепус не самая лучшая рыба, — сказал он, извиняясь. — Я ее прихватил, потому что хорошо хранится… У меня есть морской глог, он вкуснее.

— Ничего-ничего, — пробормотал Алекс. — Ничего, приготовим.

Роберт подумал и сел на стул. Сон мог и подождать.

Удивительные ножи превратили тушку хепуса в горку мяса и горку отбросов. Отбросы Алекс смел в помойное ведро. Тщательно протер ножи тряпочкой и вложил в ножны на поясе. Роберт нахмурился. Когда они поднялись на борт, Алекс этого пояса не носил.

— Хепуса лучше жарить, — сказал Роберт. — Вареный хепус совсем не вкусен.

— Ничего-ничего, — повторил Алекс. Откуда-то появился холщовый мешочек, из мешочка — сиреневые листья понго. Алекс кинул пять листьев в котелок. Понюхал пар. Добавил еще один лист. Щепотку соли.

Роберт покачал головой. Никто и никогда не варит рыбу с листьями понго. Это верный способ испортить продукт.

Дальше началась полная ерунда. Двумя палочками, вроде тех, какими в колонии едят чины и джапы, Алекс подхватывал пластинку рыбьего филе, окунал в кипяток, через три секунды извлекал — и отбрасывал на новую тарелку. Он что, решил делать суси?

Когда все мясо прошло через кипяток, Алекс слил часть жидкости из котелка. В оставшуюся выдавил лимон, высыпал полчашки какого-то порошка, похожего на муку, но серо-сиреневого, и несколько щепоток сушеных трав. Часть трав пахла знакомо. Часть, в стеклянных пузырьках, наверное, была с Земли.

— Сейчас-сейчас, — сказал Алекс, хотя Роберт ничего не говорил. — Я понимаю, вы голодны.

Со стоявшей в сторонке сковороды он снял перевернутую тарелку, послужившую крышкой. Обнаружилась стопка тонких лепешечек. Видимо, тортильи Алекс испек заранее… Сложив лепешку кулечком, он бросил туда пару кусочков филе и залил двумя ложками соуса из котелка. Соус стал густым и синим. Хорошая пища такого цвета не бывает.

Но пахло вкусно.

— Прошу, капитан, — Алекс вручил ему кулечек и принялся сворачивать себе точно такой же.

Роберт осторожно откусил. Лепешка была еще теплой, рыба и соус внутри — горячими.

Вкусно. Очень! Он никогда не думал, что хепус может быть таким вкусным. Соус, несмотря на устрашающий внешний вид, оказался спокойным — легкая кисловато-терпкая нота, оттеняющая жирное мясо. Роберт не успел опомниться, как съел кулечек и даже облизнул перемазанные соусом пальцы.

— Держите, капитан, — перед ним оказалось блюдо с двумя свернутыми лепешками. Еще одно блюдо с кулечками из тортильи (как он успевал так быстро их вертеть?) Александр унес наверх.

Роберт ел, подбирая языком капли соуса с пальцев. Великолепно!

Мужчина не обязан хорошо готовить. Но если мужчина готовит, он должен готовить великолепно. Мужчина должен делать только те дела, которые у него получаются великолепно. Все остальное могут делать женщины.

Он заглянул на камбуз. Там еще осталось немного рыбы, две лепешки и соус в котелке. Роберт понял, что еда предназначена ему. Налил стакан холодного чая из фарфорового чайника. Жадно выпил. Потом свернул себе еще один кулечек и поднялся на палубу.

Остановился.

В миле по курсу раскачивалась над водой шея снарка. Открытая пасть была обращена к небу. Едва слышный тонкий звук разносился над волнами. Снарк пел. Алекс и Алина, обнявшись, стояли у штурвала. Шлюп шел на снарка.

Роберт знал, когда снарки поют небу свои песни.

— Алекс! — рявкнул он. — Взять рифы! Идет шквал!

Песня снарка завораживает, особенно когда слушаешь впервые. Ему пришлось встряхнуть парня, чтобы тот пришел в себя. Роберт взял Алину и Алекса за плечи, развернул. Со стороны океана стремительно надвигалась фиолетовая бурлящая облачная гряда. В какой-то миг ее совершенно беззвучно прошила белая ветвистая молния. Песнь снарка стала громче.

— Он близко! — закричала Алина. — Снарк! Видите? Снарк!

Глаза женщины были веселые и безумные.

— В каюту! — Роберт оттолкнул ее от штурвала. — Живо! Задрай люки, закрепи вещи!

Фиолетовые тучи стремительно закрыли садящееся в море солнце. Сразу стало темно и холодно. Еще один разряд молнии огоньками отразился в глазах Алины. Громыхнуло. Снарк пел торжественно и победно. На вибриссах плясало бледное пламя коронного разряда.

Алина последний раз взглянула на снарка и метнулась в каюту. Хлопнул деревянный люк. Александр уже был на наветренном борту, опираясь на гик, брал рифы. Он заканчивал, и Роберт не стал ему помогать. Закрепил на поясе страховочный конец. С сомнением глянул на пряжку. Надо было поменять ремень, но на это не осталось времени…