Журнал «Если» - «Если», 2006 № 08

У меня тоже есть подруга. Ольга — хорошая женщина и верный товарищ. Мы познакомились с ней во время моего полугодового отпуска после предыдущего рейса. Она успешно прошла профессиональный и психологический отбор и уже два года ждала места в команде, одновременно подыскивая партнера. Я тоже искал. Мой прежний партнер, моя жена погибла в той же аварии, что искалечила Альбрехта.

Узнав Ольгу, я недолго колебался и сейчас убеждаюсь с каждым днем, что сделал правильный выбор. Если наш полет пройдет успешно, возможно, стоит подумать о настоящем супружестве…

Как у командира у меня есть одна привилегия. Эта привилегия называется Друг. Не совсем обычный друг, но я считаю его настоящим, потому что мы знакомы уже очень и очень давно. Иногда мы с ним беседуем и даже играем в шахматы. К сожалению, не слишком часто, только когда он сам этого захочет. О нем знает только Альбрехт, хотя до сих пор не верит в его существование. Он чересчур критичен, этот Альбрехт, слишком уж рационален. Не один раз он пытался убедить меня, что никакого Друга не существует. И хотя делал он это достаточно деликатно, я с ним не дискутировал. Я вообще не разговаривал с ним, когда он пытался поднять эту тему. О чем говорить или не говорить с подчиненными — решаю я сам. Это точно такая же командирская привилегия…

Шагая по переходу к Центральному посту, я ощутил легкий толчок. Беспокойства он у меня не вызвал. Это компьютер привел в действие группу резервных двигателей, корректируя очередное смещение центра массы Обломка. Я свернул за угол и увидел впереди метнувшуюся в сторону фигуру.

— Эй! — удивленно окликнул я человека, лица которого не успел разглядеть. Простучали торопливые шаги, и все стихло. Что еще за игры? Кому это вздумалось от меня бегать и зачем?

Сквозь приоткрытую дверь в помещение Центрального поста я увидел Альбрехта. Он сидел в командирском кресле, уставившись в темный экран и задумчиво постукивая кончиками пальцев по панели. Услышав мои шаги, Альбрехт неторопливо поднялся, освобождая место.

— Сюда заходила Ольга, — сообщил Альбрехт. — Она тебя искала.

— Что-нибудь случилось?

— Не думаю, — медленно проговорил он, все еще погруженный в свои размышления. — К счастью, ничего серьезного у нас случиться не может.

— Кое-что все же происходит, — возразил я, усаживаясь в кресло. — В последние дни я постоянно слышу какие-то странные разговоры о неисправности Коммуникатора. С этим надо немедленно покончить. Альбрехт, разыщи Флетчера. Пусть разберется с этими дурацкими тестами. У Бартоло, кажется, немного сдают нервы, ему требуется небольшой отдых.

Флетчер — заместитель Бартоло. Я не сомневался в его компетентности и здравом рассудке.

— Кстати, у Войцеха с Еленой возникли проблемы, — сообщил я. — Кажется, они расходятся.

— Жаль, — равнодушно сказал Альбрехт. — Мне нравилась эта пара. Кто из них стал инициатором смены партнера?

— Елена. Не знаю, правда, кто ее новый избранник.

— Скоро узнаем, — пообещал Альбрехт и отвернулся, считая тему закрытой. Он слегка наклонился в направлении своего рабочего кресла, и его искусственные ноги — умные протезы — последовали вслед за измененным центром тяжести хозяина, аккуратно и надежно ступая в указанную сторону.

Пол вновь слегка качнуло. Мы удивленно взглянули друг на друга. Вторая коррекция в течение получаса? Такое бывает только на начальном этапе полета, когда Обломок разрывает гравитационные узы Солнца. Я включил тумблер связи с центром контроля.

— Центральный пост на связи. Что у вас происходит? — недовольно спросил я.

— Ничего, — тон ответа вахтенного механика показался мне немного растерянным и поспешным. — Плановая проверка двигателей группы резерва. Компьютер рекомендовал провести коррекцию в два этапа на половинной мощности для уточнения показаний.

— Об этом следует сообщать на Центральный пост немедленно, — сказал я. — Сурдин еще не пришел?

— Нет, — в голосе вахтенного проскользнуло удивление. Видимо, о личных проблемах своего сменщика Сливы он еще не знал, поэтому и не ждал стармеха.

— Когда придет, пусть свяжется со мной, — приказал я и отключился.

Я поплотнее устроился в кресле. Мне нужно было как следует поразмыслить над происходящим, но тут со стороны так и не закрытого мною люка я услышал голос Ольги:

— Ты здесь?

Даже в рабочем комбинезоне она оставалась чрезвычайно женственной. Я всегда смотрел на нее с удовольствием.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала она.

Я вышел за ней в коридор.

— У нас происходит что-то неладное, — начала Ольга без предисловий. — Ходят нелепые слухи, какие-то разговоры о том, что Коммуникатор не в порядке. Разве такое может быть?

Я насторожился:

— От кого ты об этом услышала?

— Многие говорят… Например, сегодня мы беседовали с Еленой.

— Она так и сказала: Коммуникатор не в порядке? — пожелал уточнить я.

— Не совсем. Елена высказалась в том смысле, что если Коммуникатор не в порядке, это равносильно общей гибели.

— Но почему она так сказала? С какой стати она вообще заговорила о Коммуникаторе?

— Вполне естественно говорить о жизненно важных вещах, — быстро ответила Ольга и отвела взгляд. — Но разве с Коммуникатором может что-нибудь случиться?

Она знала ответ не хуже меня. Каждая операция по расширению достижимого пространства обходится человечеству слишком дорого, чтобы позволить ей окончиться неудачей. Понятно, что абсолютно надежных устройств в принципе существовать не может, но вероятность отказа систем Коммуникатора близка к нулю. Они многократно дублированы, снабжены колоссальным запасом прочности и надежности, нарушить который может только катастрофа планетарного масштаба. Примерно так я и ответил Ольге.

— Но мы не можем убедиться в этом сейчас, — сказала она, все так же избегая смотреть мне в глаза. Черт возьми, почему сегодня все они прячут от меня глаза!

— Конечно, не можем, — терпеливо ответил я. — И ты знаешь почему. Коммуникатор активируется только вблизи массы звездного порядка. Пока мы не войдем в систему, он останется законсервированным. А до этого времени тебе остается верить в исключительную квалификацию его создателей.

— Если бы дело было только во мне, — сказала она и повернулась, чтобы уйти, но я легонько удержал ее за плечо.

— Что там у Елены с Войцехом? — спросил я. — Надеюсь, их развод произойдет достаточно цивилизованно?

— Развод? — удивилась она. — Я ничего об этом не знаю. У них прекрасные, ровные отношения.

— Вот как! — пробормотал я. — Это точно?

— Разумеется. С чего ты взял, что они расходятся?

— Просто мне показалось… Ладно, забудем. Скажи, пожалуйста, Это именно Елена начала разговоры о Коммуникаторе?