Журнал «Если» - «Если», 2012 № 07

Кэтрин была влюблена в своего капитана. Собственно, ради него кроткая набожная девица бросила родимый кров в Новой Англии, бежала в пираты и вот уже третий год скрывала свой истинный пол. На корабле ее звали Ником.

Да, не красавица: исчезающе маленький подбородок, излишне раздвинутые щеки, куда ж ей до великосветских дам с мраморными плечами и ненавистно классическим профилем — из тех, что постоянно увиваются вокруг знаменитых морских разбойников! Бесчувственные расчетливые твари, готовые при первом удобном случае на любую низость… швырнуть на пол священную книгу… оторвать голову идолу… А Кэтрин — при всех своих изъянах — одна такая. И никогда не найти капитану более преданного и горячего сердца!

— Теперь все зависит только от тебя, мой мальчик, — сурово насупив брови, юношеским баском напутствовал юнгу Джек. — Не подведи своего капитана…

— Так точно, мой капитан! — в восторге отозвалась Кэтрин-Ник и спрыгнула с кормы галеона на низкий бережок Гоблинки. Как давно она мечтала о том, что ей, непременно ей, поручит легендарный пират миссию небывалой важности, от выполнения которой зависит все: в том числе и само существование этого мира.

В брезентовом шатре влюбленная юнга переоделась в нечто не слишком, на ее взгляд, приличное и достала свиток, который, собственно говоря, свитком как таковым не являлся и скорее напоминал вырезанную из Библии страницу. Почему именно из Библии? Потому что в набожных семействах Новой Англии иных книг не водилось. В левой части листа выстроились столбцом несколько строк, а в правой — такое же количество крохотных пустых квадратиков. В третьем сверху был заранее проставлен магический символ.

Покинув шатер, юнга взбежала на зеленеющий склон, за которым обозначилась невероятно ровная, должно быть, проложенная какой-нибудь древней исчезнувшей цивилизацией дорога, а на ней… Кэтрин приостановилась, отыгрывая нерешительность. Посреди дороги стоял невиданный экипаж, подобный галере на колесах. Лошадей поблизости не наблюдалось, да и как бы они смогли сдвинуть с места такую громаду! Подобный подвиг, пожалуй, был по силам разве что африканскому зверю элефанту, о котором часто рассказывали в кубрике морские бродяги. Возле колесной галеры слонялись люди в столь же нелепых и неприличных одеяниях, какое было на самой Кэтрин. Кое-кого она узнала. Прихлоп Билл Тернер, Гектор Барбосса, губернатор Суонн с дочерью своей Элизабет…

С одной стороны, оказаться в такой компании было для юнги большой честью, а с другой — получалось, что не ей одной доверили столь важную миссию.

Кто-то хлопнул Кэтрин по плечу.

— Ну что, юнга? Вперед?

Она обернулась. Это был Кракен, утопивший вчера «Черную жемчужину». Вообще-то подобное прикосновение (не важно, к чему: к кораблю, к человеку) означало немедленную гибель, но только не сейчас. Сейчас все они, и пираты, и губернаторы, и даже подводные чудовища, были спаяны единой целью — спасти Карибы. А заодно Мордор, Нуменор, Нарнию и Лукоморье в придачу.

Первая партия загрузилась в чудовищный самоходный экипаж. Кто-то ударил по струнам и запел:

Выруби свет! В пламени наш Вазастан…

Автобус тронулся.

Нашествие ролевиков на избирательные участки оказалось столь неожиданным, что сопротивления со стороны официальных лиц, можно сказать, не последовало. Более трети членов комиссии, как выяснилось позже, были ставленники Шкарятина, народ знающий, ко всему готовый, не раз и не два отыгравший выборы под мудрым приглядом опытного Петра Маркеловича, да еще и в тесном контакте с наблюдателями.

Ну и как было тягаться с этакой оравой политическим лохам от педагогики и медицины, наивно поверившим, будто противник отступил без боя, и беспечно пустившим все на самотек!

В принципе, ничего страшного не произошло. Был Кирдык — стал Шкарятин… Однако в том-то все и дело, что Валентин Валентинович оказался честным человеком. Или просто дураком — тоже возможно. Да мало ли чего наобещает кандидат перед выборами! Что ж теперь, все выполнять?

Иной вон клянется: приду к власти — вымоем сапоги в Индийском океане! Все прекрасно понимают, что это не более чем игра, и радостно голосуют за него.

А ну как вправду вымыть заставит?

— Да отвлекись же ты хоть на минуту! — процедила Кристина. — Неужели так трудно родному сыну помочь?

— А я чем, по-твоему, занимаюсь? — не оборачиваясь, огрызнулся Славик.

Действительно, судя по тому, что творилось на мониторе, супруг отнюдь не дурака валял, но добивал в ударном порядке стенд «Страна Хоббитания» для классного уголка. «Юный хоббит храбр. Юный хоббит честен…» Как там дальше? А! «Юный хоббит предан Родине…» Свихнуться можно…

— Что… задачка не решается? — рассеянно спросил Славик.

— Дурдом! — бросила в сердцах Кристина. — На литературе завязли.

— Ну вы даете! — хмыкнул он, выводя на экран следующий лозунг. — Сейчас… Доверстаю…

Кристина помаячила и сгинула. Супруг выпрямил закостеневшую спину и дал глазам отдохнуть. В углу между шифоньером и бельевой тумбой извилисто и тускло блестел давно нечищенный металл. Там стояла метровая статуэтка Саурона. Темный Властелин вздымал потемневший от времени шестопер. Грозил не поймешь кому. Одно из перьев на шлеме было кривовато прилеплено, второе отсутствовало вовсе. Потерялось три года назад.

В задумчивости Славик покусал ноготь большого пальца. Вернее, поклацал зубами, поскольку кусать там уже было нечего. Вот вынь да положь к послезавтра стенд… Нет, на классную руководительницу он сердца не держал — куда ей, бедной, податься, если Клара вконец задолбала! Да и не только ее — всех… А ведь в его, Славиковы, времена Карловна так не зверствовала. Вроде и замуж вышла, и должность у нее теперь — выше не придумаешь: завуч по ролевым играм. Выше только директор… Или просто дело в том, что Славику в школьные годы все было по барабану? Возможно, возможно…

— Кончай глодать! — процедила Кристина, невесть когда вновь возникшая у монитора. — До локтей уже скоро сгрызешь! И еще удивляется, в кого пацан пошел!

Славик вздохнул и, сохранив работу, поднялся со стула. Комната на миг дрогнула, поплыла. Саурон в углу колыхнулся, будто выпимши. Вот он, переход из виртуала в реал, пропади пропадом и то, и другое!

— Двоечники вы, — с мягкой язвительностью молвил Славик, переждав краткое это головокружение. — Ну что может быть неясного во «Властелине Колец»? Добро светлое, зло черное. Добро раздроблено, зло монолитно. Мораль: хочешь одолеть зло — объединяйся…