Журнал «Вокруг Света» - Вокруг Света 1993 №05

— Далеко ли путь держите?

Я отпрянул от иллюминатора. Напротив смутно различалось чье-то лицо, наполовину скрытое воротником и шляпой. По крайней мере так казалось в сумраке.

— В Омаху,— ответил я.

— А! — последовало в ответ.

— А вы?

— В Блитцен, — сказал мой спутник. — Из Альтдорфа в Блитцен.

— Ага,— протянул я, не имея ни малейшего представления, где расположены оба этих места. — Конец немалый.

— Десять лиг, — сказал он. — Иными словами, около тридцати миль. Я нахожусь в пути с тысяча семьсот шестьдесят третьего года.

Я засмеялся.

— Очевидно, вас здорово подвело расписание.

В ответ он даже не улыбнулся.

— Разрешите представиться. Барон Гриндельвальд, адъютант герцога Альтдорфского.

— Филип Макграт, вице-президент по вопросам экспорта фирмы «Спиртные напитки Э.П.Макграта».

— Виски...— произнес он задумчиво. — Жаль. Боюсь, это вам мало поможет. Однако ближе к делу. Если моя история прозвучит несколько заученно, то это потому, что я рассказываю ее далеко не в первый раз. Разумеется, вы можете в любое время прерывать меня вопросами. Но я настоятельно советую вам задавать их только по существу. Например, обычно я начинаю с того, что я родился в тысяча семьсот двадцать пятом году. Значит, либо мне двести пятьдесят лет от роду, либо я буйно помешанный. На размышления по этому поводу я не советую тратить оставшееся у вас время. В вашем положении это бесполезно.

— Простите, а... в каком я положении? — спросил я.

— Сейчас вам все станет совершенно понятно,— ответил мой спутник.— Итак, начнем. Герцогство Альтдорфское было мельчайшим из мелких немецких государств восемнадцатого века. Его площадь не составляла и пятидесяти квадратных миль, и только один город по праву мог называться городом —сам Альтдорф. Основным источником дохода для герцога Карла Людвига служило его маленькое войско в пять сотен солдат, которых он отдавал внаем любому, кто мог хорошо заплатить. Помимо общей, так сказать, ренты за своих ландскнехтов, герцог получал определенную денежную компенсацию за любую рану и особую сумму за каждого убитого. Мой отец, который имел счастье лишиться руки в одном сражении, ноги во втором, глаза в третьем и, наконец, умер от ран, полученных в четвертом, был для герцога Карла Людвига идеалом солдата. Из уважения к памяти моего отца герцог назначил меня своим адъютантом.

Альтдорфский замок сохранил дух мрачного средневековья, а при герцогском дворе господствовала умеренность и старомодность. Никто бы не сказал, что герцог был расточителен в своем гостеприимстве. Гостям он предлагал только те развлечения, которые ему ничего не стоили — например, катание в лодках по крепостному рву. Свое долгожительство герцог объяснял постоянными физическими упражнениями, заключавшимися в том, что его верный слуга Оскар каждое утро несколько раз катал его в лодке вокруг замка в сопровождении гостей, почтительно следовавших позади.

Старомодность двора подчеркивала старая, состоявшая из ветеранов — стариков гренадеров в черно-желтых мундирах стража. Любо было смотреть, как эти старые служаки, высоченные и прямые, будто шомпола, топали ботфортами и вытягивались в струнку при появлении герцога, неверными шажками спускавшегося в залу. Откашлявшись, стражники хрипло восклицали: «Их светлость герцог!» Нередко они умирали от старости прямо на посту. Мне приходилось постоянно предупреждать гостей герцога, чтобы те остерегались падающих стражников.

Впрочем, не будем отвлекаться. Суть дела в том, что однажды вечером в замке случилась кража. Пропала Золотая звезда Альтдорфа, четвертый по величине бриллиант Европы, гордость герцогской сокровищницы. Мне приказали найти бриллиант и разыскать вора за сутки, иначе меня ожидала виселица. Я не сумел выполнить приказ. Вместо того чтобы смириться со своей участью, как того требует присяга, я улизнул из замка и сел на дилижанс, отправлявшийся в Блитцен. У меня были приятнейшие воспоминания об этом городке, расположенном сразу же за границей герцогства. Я вырос там и могу засвидетельствовать, что за исключением праздников, когда на церковной колокольне раздается оглушительный трезвон, этот город самый тихий уголок на свете.

И вот уже два века с лишним я нахожусь в пути и все еще не могу добраться до цели. Вскоре я понял, что верность присяге и собственная любознательность не позволят мне доехать до Блитцена, пока я не узнаю имени вора и местонахождение бриллианта, так и не выясненное, несмотря на мои тщательнейшие поиски.

За время путешествия мне довелось пользоваться, вероятно, всеми средствами передвижения, изобретенными человечеством. Я засыпал в Восточном экспрессе и просыпался в долбленом челноке на реке Ориноко, или на карусели в парке отдыха, или в нартах, влекомых по льду собачьей упряжкой. Каждый раз мне попадался попутчик, и я рассказывал свою историю то вежливому японскому офицеру в карликовой подводной лодке, то махарадже на спине у слона во время охоты на тигров. Например, до того как проснуться здесь, я находился в вагончике канатной дороги и совершал путешествие между двумя альпийскими вершинами в компании швейцарского торговца шоколадом герра Кнаппа.

История человека, путешествующего сквозь время, чтобы раскрыть загадку двухвековой давности, без сомнения, покажется вам бредом безумца или причудливой выдумкой. Сам я нахожу это занятие довольно скучным. Я никогда не любил путешествовать. Находишься ни здесь, ни там, а где-то между. Когда без конца рассказываешь одну и ту же историю и вынужден выслушивать одни и те же жалкие догадки, время тянется ужасно медленно. Когда же я, наконец, попаду в Блитцен!

— Нда... Нелегкое у вас положение,— сказал я.

— Нелегкое положение у нас с вами, мистер Макграт, — подчеркнул он.— Видите ли, если вы не разгадаете моей загадки, я убью вас.

Из темноты появился небольшой пистолет. Вероятно, мой спутник достал его из кармана.

— Извините,— продолжал он.— Это сравнительно недавнее добавление к моему рассказу, но, увы, оно необходимо. В прошлом, когда путешествия продолжались дольше, не было ничего лучше хорошей загадки, чтобы время бежало быстрее. Но с начала этого века попутчики обычно теряют всякий интерес к моей истории, как только выясняется, что для ее решения надо поработать мозгами. Чем это объяснить, мистер Макграт, распространением прессы, кинематографа, радио, телевидения? Итак, мне пришлось прибегнуть к стимулирующему средству. Вот оно,— и он указал на пистолет.

— Сначала я предполагал ограничиться только угрозой. Никогда не забуду тот единственный случай, когда я попытался это проделать. Я задремал, а когда проснулся, обнаружил, что нахожусь по пояс в воде в спасательной шлюпке с «Титаника» вместе с каким-то пожилым мужчиной в вечернем костюме. Лунный свет, помнится, отражался в рубиновой булавке на его крахмальной рубашке. Я представился, ввел его в курс дела и заявил, что застрелю его, если он не разгадает моей загадки. Помню, как он истерически захохотал, услышав мою угрозу. Сомневаюсь, дошло ли до него хоть одно слово моего рассказа. Он не отрываясь глядел на волны, перекатывавшиеся через борт, и сорванным голосом бормотал под нос полузабытые псалмы, заученные в детстве. Тогда-то я и понял, что угроза будет звучать неубедительно, если я не готов привести ее в исполнение. Теперь вам ясно, что вопрос о том, кто я такой, двухсотпятидесятилетний старец или буйный сумасшедший, никак не отразится на вашей участи. В любом случае этот пистолет вполне реален, и, будьте уверены, я воспользуюсь им.