Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1963 год

Как высеченные в мраморе, блещут слова твои:

«Не только друзей российских обществ и человеческого рода позабавить, а больше для пользы возрастающих во обширноцветущей России старался».

Михаил Лебедев

Читатель нашего журнала Сергей Сергеевич Коржевой из города Краснодара просит нас рассказать об Эйфелевой башне и ее конструкторе. Выполняем его просьбу.

Приближалась сотая годовщина Великой французской революции. К этой дате решили организовать в Париже Всемирную выставку. А на территории выставки воздвигнуть башню — она должна была символизировать собой и величие французской революции и новейшие достижения техники. 700 проектов поступило на конкурс. Лучшим был признан проект инженера Густава Эйфеля.

Как-то, через много лет после окончания строительства башни, Эйфель с некоторой горечью говорил: «Людям кажется, что это моя единственная работа. И я даже порой чувствую к башне ревность. Ведь не только ей я посвятил свою жизнь». И в самом деле, башня затмила все остальные работы Эйфеля. А ведь имя этого инженера связано с созданием американской статуи Свободы, подаренной Соединенным Штатам французами.

Статую Свободы возвели по чертежам Эйфеля примерно в одно и то же время с его знаменитой башней. При тогдашнем состоянии техники это была тоже весьма трудная задача. Предстояло создать легкую и жесткую конструкцию, которая бы надежно держала высоко поднятую руку статуи с факелом и противостояла бы сильным ветрам с океана.

Эйфель принял участие еще в одном всемирно известном строительстве. Он поддался на уговоры и согласился стать конструктором Панамского канала. Когда компания по строительству Панамского канала лопнула и разорившиеся вкладчики потребовали суда над виновными, на скамью подсудимых попали не воры и мошенники, а инженеры. В их числе был и Эйфель. Только слава строителя и репутация честного человека помогли ему сохранить доброе имя.

Эйфель умер в Париже в 1923 году. В последние годы жизни он почти совсем оставил конструкторскую работу. Он много времени проводил на вершине своей башни. Но многочисленные туристы не знали, что маленький старик, часами стоящий у балюстрады, и есть создатель замечательного сооружения. Может, это и к лучшему. Эйфель никогда не любил давать автографы. В башне сохранилась комнатка Эйфеля. Там все сберегается в том виде, в каком осталось с того дня, когда инженер в последний раз поднялся на башню. Дверь в нее закрыта.

В Париже хранятся все 5 тысяч листов чертежей, по которым была построена башня. Если бы понадобилось, в любой момент можно соорудить Эйфелева «близнеца». Чертежи до сих пор считаются образцовыми. По ним было изготовлено 15 тысяч различных деталей. Отдельные блоки башни собирались на земле и потом монтировались.

Но не только конструкторским расчетом славна башня. Изумительна и точность, с которой французские рабочие выполнили все эти детали. Во французских строительных учебниках приводится такой пример. Когда были закончены четыре «ноги» башни, на высоту двенадцатиэтажного дома стали поднимать платформу, которая должна была накрепко соединить «ноги». И здесь обнаружилось, что все отверстия для болтов в опорах и в платформе абсолютно точно совпали. Осталось только, как в детском «Конструкторе», завинтить болты. Не пришлось сверлить ни единого нового отверстия.

Замечательно и другое достижение Эйфеля — его башня весит всего лишь 9 тысяч тонн. Насколько это мало, говорит хотя бы то, что краска, которой раз в семь лет покрывают башню, прибавляет ей в весе 35 тонн. А ведь в башне работают лифты. Там расположены рестораны, площадки обозрения и технические службы.

Башня успешно противостоит порывам ветра. Сам Эйфель при расчетах допускал отклонение вершины башни в 30 сантиметров. Некоторые были склонны поднимать его на смех. «Ее опрокинет первым же сильным порывом ветра, — утверждали скептики. — Шутка ли, триста метров высотой. Самое высокое сооружение в мире».

Прошло семьдесят три года. Наибольшее отклонение вершины башни за эти годы было 15 сантиметров.

Она сделана так точно, так продумана до последнего болта, что за все время ее ни разу не пришлось серьезно ремонтировать.

Она давно стала символом Парижа. Она вжилась в него. И порой парижанину трудно поверить в то, что башня мертва, в то, что она только набор металлических конструкций. Сколько свадеб сыграно на ее вершине! С нее прыгали парашютисты, и под ней пролетали самолеты. Башня знакома почти со всеми знаменитостями последнего столетия. Каждый год около 2 миллионов человек бывает на ее вершине, и всем башня дает полюбоваться Парижем и голубой лентой Сены. Правда, были и исключения.

Игорь Можейко

Началась эта история с того, что боцман, едва только теплоход вышел в открытое море, послал палубного юнгу навести порядок в каптерке.

Когда матрос Крентлик, потный и отдувающийся, заглянул в каптерку, первое, что бросилось ему в глаза, была фигура юнги, в глубокой задумчивости стоящего над горой перепутанных канатов, банок из-под краски, сломанных ручек от швабр и прочего хлама. Крентлика, который с самого утра вертелся как белка в колесе, эта картина привела в состояние тихого бешенства.

— Может быть, пану туристу принести шезлонг?.. — прошипел он.

— Нет, ты посмотри только, — бесцеремонно прервал юнга старшего по должности, — что это такое, а? — И он вытащил из кучи длинные грабли.

— Как что? — грозно проговорил матрос. — Грабли, бездельник ты этакий! Самые что ни на есть обыкновенные грабли!..

— Это я и сам вижу, — снова заговорил юнга, развязность которого становилась невыносимой, особенно если учесть, что с ним разговаривал матрос, сделавший целых два рейса Щецин — Рига, — только вот зачем на корабле грабли?..

Крентлик на секунду ошеломленно замолчал. Грабли? На судне? В самом деле, зачем?.. Но тут же он громко расхохотался и произнес:

— Ну и осел! Для чего на судне грабли?! Да это знает последний рассыльный в портовой конторе!

Займись лучше делом... салага!

Юнга пожал плечами и принялся за прерванную работу. А Крентлику мысль о граблях не давала покоя. Вдруг грабли — необходимейший инструмент на корабле! Что, если боцман, которому Крентлик сумел, наконец, внушить мнение о себе, как о бывалом и расторопном матросе (а это стоило таких трудов!), что, если боцман скажет: «Возьми-ка, Крентлик, грабли да полезай на салинг, ну, ты знаешь, что там делать...»

От одной только мысли у матроса по спине пробежали мурашки. Позор!.. Безжалостные насмешки приятелей... Крентлик решил добыть самые точные сведения о роли и назначении граблей на современных теплоходах.