Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1963 год

«Вопросом вопросов» этой своеобразной заочной пресс-конференции стала, без сомнения, тема, вот уже три столетия волнующая умы людей: есть ли на Марсе жизнь?

Марс... Белоснежные шапки полюсов. Светлые красноватые области, названные по аналогии с Землей «материками». Темные, неправильной формы пятна — «моря». Геометрически четкие линии марсианских «каналов», сеткой покрывшие планету. Вот главные детали на карте этого далекого таинственного мира. По-разному читают ее ученые.

Каждой марсианской весной от полярных шапок к экватору словно прокатывается гигантская волна, меняющая цвет «морей». Кажется, будто талые воды полюсов орошают в эту пору пустынные равнины — и те зацветают... Но какая растительность может быть на планете, почти совсем лишенной кислорода и воды? Кто доказал, что марсианские «моря» — это оазисы жизни?

— Обыкновенные солонцы, увлажняясь, могут тоже резко менять цвет, — утверждал шведский химик Аррениус.

— Вулканический пепел время от времени густо покрывает поверхность планеты, а весенние ветры сдувают его, — доказывал американец Мак-Лафлин.

— Ядовитые для жизни окислы азота господствуют на планете. Весной облака азотистых газов растекаются по «каналам» и «морям» — таким представлялся

Марс американским астрономам Карреру и супругам Кисе.

Немало и других гипотез, объяснявших изменчивую окраску Марса явлениями неорганической природы, знала наука. И все-таки... Все-таки фотографии нашего космического соседа становились куда понятнее, когда слово предоставлялось сторонникам «гипотезы жизни».

Сильнейшие пылевые бури, то и дело проносящиеся над планетой, давно засыпали бы марсианские «моря», будь они необитаемы. Сравняли бы их по цвету с материками. Но этого не происходит. Почему? Похоже, что какие-то живые организмы «стряхивают» с себя пыль, прорастают сквозь нее.

Что же это за организмы? Анаэробные, то есть живущие без кислорода, микробы и бактерии? Вряд ли. Самые большие скопления этих микроорганизмов не могли бы так ярко я плотно окрасить гигантские бассейны марсианских «морей».

Тогда, может быть, лишайники и мхи? Но ни весной, ни осенью они не меняют цвета. Да и растут так медленно, что пыль непременно засыпала бы их... К тому же лишайник — это своеобразный «двойной» организм, симбиоз гриба и водоросли. А гриб — паразит, он живет за счет более высоких форм жизни. Если есть лишайники, значит должны быть и высшие...

На Марсе — высшая растительность? Если это допустить, становятся понятными размеры и сезонные изменения цвета марсианских «морей». Поучительное сравнение: на фотографиях Земли, сделанных из космоса, по-настоящему зелеными выглядят только крупные массивы лесов и полей. Можно предположить поэтому, что и в «морях» Марса пышно цветет жизнь...

Аргументы, выдвинутые астробиологией — наукой, основоположником которой был видный советский ученый, член-корреспондент Академии наук СССР Г.А. Тихов, — не оставляли, казалось, сомнений, что на Марсе жизнь есть. Однако эти аргументы основывались, как правило, на земных аналогиях. И лишь в последнее время к косвенным доказательствам прибавилось, наконец, очень важное прямое свидетельство. Во время великого противостояния 1956 года в спектре Марса были обнаружены полосы поглощения, свойственные органическим молекулам.

«Гипотеза жизни» явно заслуживала серьезного внимания. Однако становилось все яснее, что только изучение всего комплекса условий на Марсе могло помочь ответить на вопрос: какая может быть жизнь на этой планете?

Не так давно к большой группе «марсиановедов» присоединился молодой ашхабадский астроном Кронид Любарский. Его словом, сказанным за «круглым столом» ученых, стала книга «Очерки по астробиологии», которая сразу привлекла всеобщее внимание. Любарский попытался по-своему осмыслить и сопоставить те факты, которые успела накопить современная астробиология о Марсе. И результатом его работы стала стройная система, которую хочется назвать не только строго научной, но и глубоко романтичной.

Марс был Землей, Земля — Венерой

Чтобы увидеть марсианский мир одновременно как бы в двух проекциях: не только, каков он есть, но каким был прежде, вовсе не обязательно изобретать фантастическую машину времени. Такая «машина» уже есть в природе. Это сама наша планетная система.

Посмотрите: за орбитой Меркурия, ближе всего расположенного к Солнцу, пролегают орбиты планет-сестер. Сначала Венера, потом Земля, еще дальше — Марс. У трех соседок много общего. Начать хотя бы с того, что все они вращаются в полосе сравнительно «умеренных широт» солнечной системы, где не так жарко, как на Меркурии, и не так холодно, как на Сатурне, Юпитере... Каждая из трех сестер получает свою, определенную порцию солнечного тепла. Венера — побольше, Марс — поменьше. «Золотую середину» занимает Земля. Так и водят планеты свой извечный хоровод.

«Извечный» ли? В том-то и дело, что нет.

Если бы мы посмотрели на наш планетный дом около трех миллиардов лет назад, то убедились бы, что многое в нем выглядело иначе. Например, Солнце пригревало Марс почти так же, как сегодня Землю. А Земля получала столько тепла, сколько отпущено сейчас на долю Венеры. Марс словно был нынешней Землей, Земля — современной Венерой... Так говорят расчеты советских ученых В.Г. Фесенкова, А.Г. Масевич, П.П. Паренаго.

В чем же дело? Солнце, что ли, было в те времена горячее? Или какая-то сила отодвинула за эти миллиарды лет все три орбиты на одну «ступеньку» подальше от светила? Оказывается, и то и другое вместе.

Солнце, как и другие звезды, испускает в космос вместе с лучами света частицы вещества — корпускулы. Масса его поэтому неуклонно уменьшается, оно излучает все меньше света и тепла. (Солнце действительно было когда-то горячее!) Но особенно важно для нас то, что, теряя массу, наше светило слабее и слабее притягивает окружающие его планеты. Солнечные «вожжи» постепенно ослабевают. И планеты все дальше разбегаются от Солнца. А это очень существенно сказывается на их судьбе.

В солнечной системе есть зона, поэтично названная «поясом жизни». Это те самые «умеренные широты», в границах которых рождается и умирает жизнь на планетах.

Из трех сестер-планет Марс первым вступил в заветную зону, первым начал и покидать ее.

И чтобы понять сегодня его очень отдаленное прошлое, стоит, пожалуй, повнимательней присмотреться к Венере, по-видимому только переступившей границу «пояса жизни».

Отодвигаясь от Солнца, Венера постепенно охлаждается. Но чтобы «стать Землей», она еще должна остыть от температуры, во всяком случае, превышающей 100 градусов Цельсия, до земной температуры. Когда Венера приблизится к земной орбите, пары воды — этот «броневой щит» атмосферы, встающий на пути солнечных лучей, — в основном конденсируются, и на планете разольются океаны. Ультрафиолетовые лучи, не встречая больше помех, ускорят свою поистине историческую работу. Они особенно активно примутся раскалывать молекулы воды и углекислоты, освобождая кислород и углерод. В результате в атмосфере планеты появится свободный кислород. Это будет самый первый шаг к появлению жизни, который предстоит сделать Венере.