Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1990 год

Меня познакомили с аспиранткой, пишущей диссертацию о северо-аравийском племенном обществе. Она польстила моему самолюбию, начав разговор с моих книг, прочитанных ею по-арабски. Девушка была из аристократического семейства Рашидидов из племени шаммаров, которые когда-то господствовали в Северной Аравии, захватили весь Неджд, но оказались разгромлены после первой мировой войны, основателем современной Саудовской Аравии йбн Саудом. Она была в джинсах и куртке, но, глядя на ее тонкие черты, я вспомнил описание битвы рашидидов с Ибн Саудом, в которой участвовали самые прекрасные девушки-шаммарки и среди них, наверное, ее прабабушка. С распущенными волосами, как древнеарабские жрицы-прорицательницы, они восседали на верблюдах и криками вдохновляли на бой юношей.

Колледж Святого Антония — один из самых молодых в Оксфорде, основанный лет сорок назад на пожертвования Антуана Бесса — французского судовладельца из Адена. Услышав это имя, я который раз подумал, как тесен мир. Я когда-то был гостем генерального секретаря Социалистической партии Йемена Абдель Фаттаха Исмаила, погибшего во время трагических событий в январе 1986 года. Его резиденция была расположена в бывшей вилле Бесса, построенной на живописной скале над Аденским заливом. Сейчас колледж специализируется по региональным исследованиям, и в нем учатся аспиранты не только из Англии, но и из полусотни других стран, в том числе йеменцы. Я провел здесь два семинара — по арабистике и африканистике, и меня вывернули наизнанку, заставив высказаться о проблеме формационного развития Востока, азиатском способе производства, соотношении между революцией и исламом, будущем социалистической ориентации. Под конец от усталости заплетался язык, и я забывал знакомые слова.

Ох уж эти английские колледжи! Сразу не разберешься, как они функционируют. Впрочем, и мои собеседники избегали вдаваться в детали: статус, определяющий жизнь каждого колледжа,— это толстый том документов.

Схематично дело выглядит так: в трех английских университетских центрах — Оксфорде, Кембридже и Дареме — есть факультеты, где студенты только учатся, и есть колледжи, где они, кроме того, живут и питаются. Абитуриента зачисляют сразу и на факультет и в колледж. Если факультеты специализированные, то в колледжах могут (но не всегда) находиться одновременно и физики, и египтологи. Считается, что междисциплинарное общение молодежи расширяет кругозор и приучает неординарно мыслить.

Большая часть преподавания ведется на факультетах, меньшая часть, особенно индивидуальное руководство студентами и аспирантами,— в колледжах. Преподаватели получают часть зарплаты через факультеты, часть — через колледжи. Каждые два года преподаватель имеет право на трехмесячный творческий отпуск, не считая отдыха.

Есть колледжи богатые (старые) и бедные (новые). Некоторые, существующие со средневековья, владеют собственностью, пожалованной королями или просто состоятельными людьми, иногда на несколько сот миллионов фунтов. Бюджет колледжей складывается из доходов с собственности, дотаций государства, пожертвований частных лиц и компаний, платы студентов и аспирантов. Старые колледжи порой расположены во дворцах — с бесценными скульптурами, картинами, средневековым оружием, мебелью. Студенты и преподаватели могут завтракать и обедать в трапезных, которым и по 300 и по 600 лет, а мясо на вполне современных кухнях могут разделывать на дубовых столах, сохранившихся со времен нормандского завоевания. На зарплату преподавателей богатство колледжа не влияет — разве что за обедом подают не обычное столовое французское вино «Божоле», а кое-что из погребов, где хранятся напитки тридцатилетней выдержки.

Но если государство или компания уменьшает дотации или пожертвования на какой-то вид исследований или учебы, то бедные колледжи садятся на мель и вынуждены сокращать студентов и преподавателей, а богатые сами решают, куда тратить деньги — на изучение экономики или на экспедицию в Африку.

По расходам на высшее образование Англия отнюдь не среди лидеров. Сохраняя высокий интеллектуальный уровень для избранных, она проигрывает в интеллектуализации всего общества. Стремление сохранить разрыв между аристократией и «простонародьем» сидит в правящем классе. Правительство тори выборочно сокращает расходы на университеты, хотя по числу студентов на тысячу жителей Англия отстает от ФРГ, Голландии, Франции, не говоря о США и Японии. Научную, политическую, деловую элиту черпают среди выпускников, которые провели несколько лет в древних стенах городов, где удобнее ездить на велосипеде, чем на автомашине, где в парках бродят олени, где сам воздух пропитан не только сыростью и запахом прелых листьев, но многовековой культурной, научной, интеллектуальной традицией, которая не прерывалась, не уничтожалась, не истреблялась, не оплевывалась.

В Оксфорде, например, вам расскажут, что университет был основан в XII веке; что, когда король Карл I, ненадолго поселившийся здесь, а затем казнивший его Кромвель, пытались получать из библиотеки Бодлена (сейчас — пять миллионов томов) домой книги, в просьбе отказали и тому и другому, так как это противоречило правилам.

Англичане предпочитают менять не форму, а содержание, не вывеску, а суть, приспосабливать старое к новому, а не разрушать его безоглядно. Поэтому, не выезжая из поросших мхом стен, алхимики превратились в ядерных физиков, схоласты — в еретиков, а после — в аристократов-диссидентов, которые в роскоши колледжей готовятся «ниспровергнуть» устои современного британского истэблишмента, а на деле оттачивают идеи для его совершенствования.

О дверной ручке и беременной герцогине

И в малом и в большом англичане пытаются найти традициям современное применение. Всегда ли это удается?

В удобном поезде, который мчится по Англии со скоростью около 200 километров в час (впрочем, нередко и опаздывает), прибываю на нужную станцию и мечусь перед выходом, не умея открыть дверь — изнутри нет ручки. Через минуту поезд трогается, и я должен буду возвращаться назад со следующей станции. Оказывается, нужно было опустить стекло, просунуть руку и открыть дверь снаружи. Когда злость проходит, понимаю, что в этом есть свой резон — на большой скорости кто-нибудь случайно может нажать на ручку и вывалиться из вагона. Но почему в поезде, где внутренние двери распахивает фотоэлемент, чтобы пассажиру с багажом в руках удобнее было проходить, почему двери наружу не может открыть машинист?

«Почему в последних известиях у вас одна из новостей — повышение надоев молока, но в магазинах молока не хватает?» — дразнили меня англичане. «А ваша «ньюс» — герцогиня Йоркская забеременела, а рождаемость в стране падает»,— отбивался я. Мои собеседники вежливо улыбались — что, мол, взять с иностранца, не понимает он, что королевская семья — наше национальное достояние. Поэтому важная новость — не только парады гвардейцев в медвежьих шапках, протокольные визиты, разрезание ленточек на выставках, но и беременность снохи королевы. И льются сообщения о том, как себя чувствует герцогиня — молодая и очень привлекательная женщина, интервью с мужем, интервью с отцом, с врачом, комментарии по радио, телевидению, в газетах. Герцогиня Йоркская все же поехала кататься на горных лыжах на швейцарский курорт, позирует с известными горнолыжниками, скользит по склону в сопровождении телохранителей. И вдруг упала. «Ах, бедняжка!», и вся Англия воскликнула «Ах!». Интервью со специалистами, комментарии, фотографии... И все всерьез. Монархия — символ и центр английского истэблишмента. За ее сохранение — 90 процентов англичан.