Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1988 год

— Над всеми нами довлеют эти непонятные сигналы. Необходимо разгадать их природу,— заметил А. Шайн.— А вообще я склонен проявлять разумный скептицизм.

П. Сюткин

Наши коробки домов — это крепости на территории, отнятой у лесов и лугов, у степей и болот. Залив противника асфальтом, оставив ему что-то вроде резерваций — газоны, парки, скверы да ящики на балконах,— мы полагаем, что справедливо поделили мир. Но природа не смирилась.

На фронтоне древнегреческого храма бога Диониса было высечено: «Если забудете оставить место в городе для растений, они найдут его сами».

Как чувствуют себя растения в наших городах? На этот вопрос ищет ответ этноботаника — наука, которая изучает флору, произрастающую возле человеческого жилья (а порой и прямо в нем).

Одним из пионеров этой редкой профессии был французский ученый Поль Жове. Сколько насмешек он претерпел в тридцатые годы! Пока его коллеги собирали гербарии в лесах, труднодоступных горах, оазисах, Жове инспектировал парижские пустыри и развалины, обочины дорог, пустующие здания и запущенные сады, полосы отчуждения вдоль железных дорог и покинутые полустанки. Словом, обследовал те уголки, где происходит реколонизация растениями городской территории. И сколько нового, неожиданного он обнаружил под боком у горожан! Помимо того, что Жове натолкнулся на существование закономерностей, которым подчиняется реколонизация, он разыскал растения, о существовании которых у себя на родине французы и не подозревали. Чужеземцы, занесенные случаем, не могли пустить корни там, где позиции давно завоевала местная растительность — исконные обитатели не пустили их в свои экологические ниши. А вот на пустырях у пришельцев поначалу не было конкурентов — они успевали набрать силу и становились серьезными соперниками коренной флоре.

Наблюдая за скрытым процессом возвращения растений в города, биологи лишний раз убеждаются в мощи природы. Флора вторгается в город, не признавая узаконенных пределов. Для этноботаников очевидно: исчезни вдруг наша цивилизация, растениям потребуются не сотни, а только десятки лет, чтобы укрыть зеленым одеялом наши мегаполисы.

Это противоборство Города и Природы заметнее всего в тропиках. Возьмем, к примеру, Сан-Хосе, столицу Коста-Рики,— город, расположенный в десяти градусах к северу от экватора. Искусственных зеленых насаждений немного. Зато не счесть незваных гостей из джунглей. Эти проныры растут в самых неожиданных местах: на крышах и стенах, на каменных парапетах и в водосточных желобах, на памятниках и в разбитых кузовах автомашин на свалках.

На взгляд профана, расселением непрошеных растений правит случай. Это лишь отчасти верно: как в лесу после пожара, как на лугу после покоса, так и в городе реколонизация идет строго поэтапно.

Чаще всего первыми на крышах зданий, на развалинах появляются вездесущие сине-зеленые водоросли — так сказать, отряд быстрого реагирования природы. Этим неприхотливым колонизаторам предстоит готовить почву — в буквальном смысле слова — для более капризных видов. В самой ничтожной трещине сине-зеленые водоросли создают пленочку питательных веществ. Следом селятся мхи, грибы и папоротники. Это воздушные десантники: в атмосфере непрестанно витают мириады незаметных глазу спор. Легчайшие, они переносятся атмосферными потоками на сотни и даже тысячи километров. Не беда, что спорам какого-нибудь мха пришлось пережить годы засухи. Они с гарантией прорастут.

Мхи и папоротники — это уже заметные гости в городе. Они собирают вокруг себя пыль и всяческий мусор. На крохотном пятачке близ трещины образуется «огородик» с кропотливо собранной почвой. Это склад питательных веществ для еще более крупных растений. С легким ветерком сюда могут залететь семена одуванчика или рогоза. Ветер посильнее забросит семена кустарника, а то и дерева.

Растениям нужен азот. Одни вырабатывают его самостоятельно. Другие добывают из пыли и капель тумана или дождя. Самые напористые растения — тропические — извлекают азот с помощью корней из самого надежного источника — почвы.

Сверх азота, зеленым пришельцам нужно множество других веществ. Некоторые растения приспособились растворять химическими реагентами поверхность под собой и извлекать оттуда все необходимое. Укрепившись на, казалось бы, гладчайшем стекле или на пластике, они ухитряются даже эти вещества эксплуатировать!

Каждая группа растений ведет «подрывную» работу на своем участке. Стены зданий разрушают папоротники, травы, определенные виды кустарников — так называемая трещинная флора. На тротуарах и гравиевых дорожках приживаются мхи и травы, которым не страшны каблуки прохожих. Незаасфальтированные дороги и трамвайные пути подвергаются нашествию одуванчиков, чертополоха, самых разнообразных сорняков. Береза, золотарник, лжеакации и близкие им виды могут за пять-десять лет превратить в непроходимые заросли заброшенную фабрику или полустанок.

Тропическая будлея или канадский мелколепестник (оба растения уже давно занесены в Европу и здесь прижились) неспешно, но верно взламывают бетон и асфальт, дробят камни.

Отравленные промышленностью почвы тоже заселяются, хоть и медленнее — природа не сразу подыскивает нужный неприхотливый вид.

За последние десятилетия по всей планете в серьезную угрозу для городских построек превратился айлант, китайский вяз. В ботанике он носит громкий эпитет — «высочайший». Это дерево с крупными красивыми листьями папоротникообразной формы было завезено в Европу из Азии в XVIII веке. Особенно усердно насаждало его в прошлом веке Общество садоводства и акклиматизации растений в Тулоне. Айлант весьма активно распространяли по Франции (вместе с бабочкой, которая его опыляет) — стремились вытеснить якобы некрасивые местные вязы. И только много позже хватились, что листья заморского гостя отравляют домашнюю птицу. Новичок оказался стойким — сколько его потом ни истребляли, он неизменно появлялся при первом же послаблении. Зарослями айланта покрывались развалины после бомбардировок второй мировой войны. В наше время ветви айланта зеленым упреком торчат из окон многоэтажных руин в пострадавших секторах Бейрута.

Как ни стараются растения отвоевать потерянные пространства, окончательную победу они празднуют только в одном случае: если человек добровольно отступается от города. Сколько некогда цветущих столиц и селений похоронено под зелеными зарослями! Археологи обнаружили «потерянные» города в Андах и Юго-Восточной Азии, в Тропической Африке и Центральной Америке. Например, гватемальский Тикаль — город индейцев-майя. По неведомой причине город был оставлен после шестнадцати столетий существования — в X веке нашей эры. И тут же его поглотил тропический лес. Нашли Тикаль еще в прошлом веке. А досконального плана руин так до сих пор не существует: мешают непроходимые джунгли, которые к приезду новой экспедиции успевают скрыть следы работы прежней.