Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1988 год

Объясняем, что места эти связаны с Владимиром Ильичем Лениным, что в 1917 году со станции, которую мы ищем, он дошел пешком до Малми. Значит, это где-то поблизости?

— Поговаривали люди, что в здешних местах скрывался Ленин,— сказал пожилой финн.

В это время подошла электричка. Финны молча переглянулись, и старший мужчина сказал:

— Ладно! На следующей поедем!

Он внимательно взглянул на карту и уверенно показал нужное место:

— Тапанила! Вот что вам нужно! Отсюда километра три по шоссе, не больше. Поезжайте до перекрестка и сворачивайте направо.

— Кийтос пальен! — поблагодарили мы добрых людей.

С шоссе свернули направо и поехали по асфальтированной извилистой улице среди одноэтажных и двухэтажных особняков. Впереди показалась железнодорожная колея, небольшое деревянное здание. Черными буквами на белой доске написано: наверху — «Тапанила», внизу — «Мосабака».

Да, это именно та станция, на которую прибыли В. И. Ленин и К. Вийк. Исследователь ленинских мест в Скандинавии и Финляндии журналист Ю. Дашков обнаружил в архиве рабочего движения Стокгольма дневник Карла Вийка. Вот строки из этого документа:

«Мы пошли с ним на поезд... Я усадил его к окну, прикрыл голову занавеской, как будто он спит, взял билет и отдал вместе со своим кондуктору, чтобы тому не нужно было видеть Ленина...

Мы без приключений прибыли на Керава, где пересели в пригородный поезд. На нем доехали до Мосабака. Оттуда пешком направились в Мальм».

Мы сфотографировали вокзальчик и отправились дальше. Спидометр машины накрутил еще шестнадцать километров, пока не остановились у деревянного сооружения с высокой башенкой. Станция «Керава. Керво».

Иногда финские и шведские названия близки и по смыслу, и по произношению: финское «малми» и шведское «мальм» означают «руда». Географические названия Тапанила и Мосабака, Керава и Керво не переводятся.

Я вновь достал фотоаппарат, радуясь, что удалось увидеть эти маленькие железнодорожные станции такими, какими видел их Владимир Ильич. Здесь проделал он свои последние опасные километры, ни на секунду не расслабляясь и не забывая о конспирации.

Вийк в своем дневнике писал, что Владимир Ильич изменил внешность.

«...не сразу узнал его, так он был загримирован...» И далее: «Когда мы приближались к жилью, Ленин начинал говорить по-французски, так как немецкий язык, которым мы пользовались, был запрещен».

Жаль только, что все меньше и меньше остается на железных дорогах Суоми старинных, милых сердцу и взгляду, вокзальчиков. Их сносят, а на их месте возводят современные здания. А как бы хотелось, чтобы на вокзалах Малми, Тапанила, Керава были установлены мемориальные доски, напоминающие о далеких временах, когда в трудные моменты жизни Владимир Ильич находил помощь у финских друзей.

Е. Куницын, пассажирский помощник капитана, Балтийское морское пароходство

В шестидесятых годах я часто встречался с одним из старейших енисейских капитанов Константином Александровичем Мецайком. Любил слушать его рассказы о прошлом нашей реки, о связанных с нею людских судьбах. Несмотря на преклонный возраст, память у Константина Александровича была отменная. Помогали ему и дневники навигаций, которые он вел многие годы, и лоция — первую лоцию Енисея составил он сам.

Однажды Мецайк сказал:

— Регулярные морские плавания на Енисей и Обь начались, можно сказать, с благословения Владимира Ильича Ленина. Первый советский морской пароход пришел к нам в 1920 году, он входил в состав экспедиции, получившей название хлебной. Это было пятого сентября. Пароход назывался «Соловей Будимирович». А знаете ли вы историю спасения этого парохода?

И Мецайк рассказал мне то, что слышал от комиссара этого судна Василия Захарова. Потом уже, роясь в библиотеках и архивах, я почти полностью восстановил драматические страницы биографии «Соловья Будимировича».

...К началу 1920 года власть в Архангельске еще удерживало в своих руках белогвардейское правительство, поддерживаемое силами Антанты. Но дни его были сочтены, и из архангельского порта одно за другим уходили суда с ценными грузами. Вышел и «Соловей Будимирович», направляясь в Мурманск, оккупированный интервентами. Однако в Баренцевом море судно попало в ледовый плен, и его вынесло в Карское море.

На борту парохода находились 84 человека. О их бедственном положении можно судить по телеграмме капитана: «Угля совершенно нет, котлы потушены, отопление помещений производится деревом бочек и палубы. Радиотелеграммы подаются один раз в неделю последними запасами аккумуляторов... Провизия кончается. Умоляем о помощи...»

В архангельском порту стоял тогда ледокол «Козьма Минин», он мог бы спасти людей, но «правительство» предпочло бежать на нем за рубеж. «Соловей Будимирович» был брошен на произвол судьбы среди льдов и полярной ночи.

Когда в Архангельск вошла Красная Армия, о судьбе парохода стало известно Ленину. 27 марта в его адрес была отправлена тревожная телеграмма: «...По мнению наших ледокольных командиров... а также на основании всех наблюдений и сведений, получаемых от командира «Соловья Будимировича», ясно, что реальная и своевременная помощь гибнущему кораблю может быть подана только на могучем ледоколе... Наиболее пригодными... для посылки к «Соловью» являются ледоколы «Александр Невский» и «Святогор»... Оба эти наши ледокола, переданные правительством белых англичанам, вполне пригодны для посылки в Карское море. Убедительно просим вас обратиться к правительству и народу Великобритании дать нам «Александр» или «Святогор» для спасения гибнущих в Карском море людей».

После долгих и неофициальных переговоров — английское правительство к тому времени еще не признало Советскую Россию — было наконец достигнуто соглашение, что в Карское море отправится «Святогор», но пойдет на нем норвежская команда.

Шло время, а ледокол «Святогор» все стоял у берегов Великобритании. Причина задержки стала понятна, когда английское правительство потребовало дополнительно уплатить Норвегии за использование судна два миллиона крон. Для молодого государства это были огромные деньги. И все же 11 мая на заседании Малого Совнаркома одиннадцатым пунктом было принято решение об отпуске Наркоминделу дополнительного кредита в размере требуемой суммы на уплату Норвегии стоимости экспедиции по спасению ледокола «Соловей Будимирович».

12 мая В. И. Ленин подписал этот пункт постановления в рукописном экземпляре, а затем и весь машинописный текст протокола.

Однако и после выделения из скудного бюджета страны столь значительной суммы английское правительство не торопилось с отправкой «Святогора». В то время в Лондоне находился нарком внешней торговли РСФСР Л. Б. Красин. Он встречался с премьер-министром Ллойд Джорджем и представителями деловых кругов, пытаясь убедить англичан во взаимной пользе возобновления торговых отношений. Молодой Советской России, давшей землю крестьянам, нужна была сельскохозяйственная техника, которую могла бы предоставить Англия в обмен на традиционные товары российского экспорта: лен, кожи, пушнину.