Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1988 год

Петр Егорович Волохов, когда рассказывал мне о Кнакисе, вспоминал разные эпизоды из их совместной работы — как водится, с погонями и задержаниями, и, возвращаясь к последнему, трагическому, все время недоумевал: случай-то был обычный, не опасней других, а вот ведь какой финал... И как-то растерянно, горько повторял одну и ту же фразу: «Если бы знать, конечно...»

А я думал: разве и Волохов, и Левашов, и другие не знают, что каждого из них подстерегает порой вполне реальная опасность? Конечно же, знают. Но идут, и работают, и рискуют, если надо. Ради чего?

Я понял это на рассвете, когда стали гаснуть звезды. Бескрайняя степь волновалась сайгачьими спинами. Когда же взошло солнце, мы увидели несколько лежек с новорожденными сайгачатами. Рядом паслись самки...

Калмыцкая АССР

Юрий Пересунько, наш спец. корр.

Не ищите, зря потратите время: мы уже лет двадцать как в своих опросных листах даже графу о кукольном вертепе исключили — нет его больше, ушел в историю.

Такое вот малоутешительное напутствие услышал я от львовских этнографов, приехав на поиски своеобразного кукольного театра. Театр этот имел в прошлом широкое распространение на Украине, в Польше, в Белоруссии, а затем и в России и был известен под разными названиями — вертеп, шопка, батлейка. «Зрелище в лицах, устроенное в малом виде, в ящике, с которым ходят о святках, представляя события и обстоятельства рождения Иисуса Христа» — так определил это явление народной культуры Владимир Даль.

Да, это был переносной кукольный театр, работавший всего раз в году — на рождество. И разыгрывалось в нем, хоть и с вариациями, но только одно представление — «Царь Ирод», дополнявшееся комическими и сатирическими интермедиями. Потому и названия театра связаны с местами библейских событий: «вертеп» на старославянском языке означает «пещера», «батлейка» происходит от названия города Вифлеема — родины Христа.

Существует несколько гипотез появления вертепа. Выдающийся украинский писатель и ученый Иван Франко считал, что у славянских народов кукольный театр первоначально возник как светское, чисто развлекательное представление, а с религиозной рождественской драмой слился гораздо позже, в XVI—XVII веках. Другие исследователи полагают, что вертеп ведет родословную от средневековых рождественских мистерий, третьи связывают его возникновение с запретом кукольных действ в католических церквах в XVIII веке.

Как бы то ни было, популярность украинского вертепа и схожей с ним белорусской батлейки была такой, что белорусский фольклорист прошлого века П. Бессонов писал: «Не было на Белой Руси порядочного околотка, на который не приходилось бы хоть по одному... ящику, наследованному исстари, ...где хоть раз в Коляду не было отправлено... представление в том или ином виде».

Итак, излюбленным сюжетом народной драмы стали трагические события, происходившие, согласно христианской мифологии, в римской провинции Иудее. Узнав от волхвов о том, что в Вифлееме родился истинный царь иудейский — Иисус Христос, мнительный и жестокий правитель Ирод решил избавиться от божественного соперника. Но, не зная, в каком доме родился сын божий, «...послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов». И был «глас в Раме слышан, плач и рыдание, и вопль великий...» Иосиф же с женой Марией и младенцем бежали в Египет и вернулись в Иудею лишь после смерти Ирода.

Такова библейская канва драмы, народная же драматургия живет по совершенно иным законам, нежели христианское или любое иное вероучение: она просто не может дозволить свершиться такому злодейству, как избиение младенцев! Добродетель неминуемо торжествует, порок всегда бывает наказан, и тираноборческая драма оборачивается веселым фарсом. Понятно, что весьма далекая от канона народная трактовка библейских событий, а пуще того, едкие сатирические сценки, ей сопутствовавшие, вызывали у духовенства раздражение, а порой и настоящий гнев: выпускались даже грозные указы о запрете вертепа, подобно тем, что в XVII веке издавались при царе Алексее Михайловиче против скоморохов.

Увы, любимая народом новогодняя потеха, устоявшая перед церковными гонениями, не смогла выдержать противоборства с воинствующими атеистами, крушившими веру вместе с храмами, иконами и многовековой культурой. Вот почему уцелевшие в нескольких музеях страны вертепы и батлейки можно сосчитать по пальцам. И вот почему так хотелось мне найти хотя бы один не музейный, а действующий кукольный театр — ведь время от времени доносились до театроведов слухи, будто где-то на Западной Украине видели еще живого кукольника.

Не странно ли искать в наши дни то, чье время бытования — XVII— XIX века, как сказано в последнем издании Советского энциклопедического словаря? Но не раз уже я убеждался в удивительной стойкости народных традиций. Взять, к примеру, обычай печь на рождество обрядовое печенье: всем знатокам известно, что сохранился он только кое-где на севере, в Архангельской области, а в Центральной России его давно нет и быть не может. И что же? Приезжаю в одну из тверских деревень, славящуюся своим хором, и вижу — лепят под рождество «козуль» и «коровушек», каких ныне уже ни в одном музее не увидишь!

Словом, оптимизм мой был и на этот раз вознагражден. В львовском отделении Союза театральных деятелей, что буквально через дорогу от Музея истории, этнографии и художественных ремесел, указали мне на Украинский драматический театр имени М. Заньковецкой — будто бы кто-то из актеров видел вертеп. А дальше все оказалось проще простого. Нашел я живущего в театральном общежитии актера Евгения Федорченко. Родом он из села Нижанковичи Старосамборского района, и в этом-то селе, по его словам, живет кукольник. Сам Евгений поехать со мной не мог, так как с утра до вечера был занят в детских спектаклях — шли школьные каникулы. Но дал мне телефон своих родителей в Нижанковичах и сказал, что те непременно помогут. Вскоре я уже знал, кого мне искать — художника-самоучку Владимира Ивановича Шагалу, неутомимого собирателя народных песен, традиций, обычаев и обрядов и, очевидно, последнего народного кукольника Украины.

Небольшого роста, живой и общительный, с быстрой речью, Шагала был рад нашей встрече, казалось, ничуть не меньше, чем я сам: для истинного краеведа нет большего удовольствия, чем поделиться своими богатствами.

Видя, как не терпится мне поскорее взглянуть на «ящик, наследованный исстари», Владимир Иванович отправился вместе с женой Ниной Павловной в сарай, где весь год хранится у него вертеп, извлекаемый лишь на святки. И вскоре они внесли его за ручки в хату. Ну, конечно, это был самый настоящий вертеп, отлично знакомый мне по многим описаниям, рисункам и фотографиям! Сколоченный из деревянных реек и обклеенный цветной бумагой домик на ножках со сценой и занавесом. По прорезям сцены двигались «ляльки», как тут называют кукол, ведомые за проволочные стержни руками кукольника, скрытого от зрителей задней стенкой сооружения.