Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1988 год

Подъехав к железной дороге, Рагиб помогает женщине подняться в вагон. Прощаясь, обнимает ее за плечи, и она, вдруг словно очнувшись, неистово шепчет:

— Сынок, больше не ходи туда, прошу тебя. Не ходи, милый...

Рагиб хочет улыбнуться, но на это уже не осталось сил. С утра во рту ничего не было. Друзья предлагают кусок хлеба с сыром, но в это время кто-то с криком приближается к ним.

— В правлении колхоза остались люди, помогите!

Рагиб кивает друзьям:

— Все равно я весь мокрый. Сам поеду. Когда вернусь, пообедаю.

Хотя в других местах вода пошла на убыль, но у правления колхоза она, наоборот, прибывала. Здесь сошлись два потока, образовав сильный водоворот. Транспортер закружило, он терял управление. Надо было добраться хотя бы до железнодорожного моста, куда подвозили спасенных жителей Чаладиди, высадить экипаж. С трудом преодолевая сопротивление воды, Рагиб вывел транспортер к нижней арке моста, и когда тот коснулся ее, открыл верхний люк. Балансируя на пляшущей под ногами машине, помог товарищам взобраться на мост и последним сам покинул ее. Ухватившись обеими руками за нижнюю перекладину моста, он подтянулся, почти вытащив тело из люка... Но резкий толчок воды бросил транспортер вперед, на мост. Со страшным звуком металл ударился о металл. Но еще страшнее показался слабый — как только услышали? — вскрик Рагиба: «Мама!..»

Это произошло 1 февраля 1987 года.

Во время наводнения погибло три человека: Нинуса Чалигава, Лена Худосова и Рагиб Мамедов.

А та бабушка, Дзаба Букия, которую Рагиб посадил в поезд и которая все просила своего спасителя: «Не ходи больше туда, сынок...» — та бабушка, услышав о его смерти, слегла... И больше не встала.

Это была четвертая жертва наводнения.

Ярко светило солнце, спокойно несла свои воды Риони, и только поваленные деревья да шаткие стены подмытых зданий напоминали о недавней трагедии на территории сельсовета Чаладиди. Вблизи полностью разрушенных 149 домов закладывались новые фундаменты.

Улица, носящая имя Рагиба Мамедова, начинается там, где река Риони огибает деревню Сагвичио, и тянется в сторону Чаладиди. Длина ее три километра. По одну сторону улицы — дома, дворы, по другую — высокая земляная насыпь вдоль Риони. Двери всех домов открываются на реку: будто и после смерти Рагиб встал лицом к лицу с ней.

У входа в сагвичионскую школу — большой портрет Рагиба, обрамленный черной лентой. Эта школа первой приняла на себя удар наводнения, и из глаз учителей, мне кажется, все еще не ушел страх тех дней...

Табличка на трехэтажном здании чаладидинской средней школы гласит, что она носит теперь имя Рагиба Мамедова. Занятия были временно прерваны: два первых этажа нуждались в ремонте. Но школьники не бездельничали: за это время они оборудовали утолок, посвященный Рагибу Мамедову. Ребята надеются, что экспонаты, собранные здесь, станут основой музея, который будет создан в Чаладиди.

Когда занятия в школе возобновились, на первом же уроке все классы писали сочинение о Рагибе. На каждой парте под стеклом лежал аккуратно вырезанный из газет его портрет...

Жители Чаладиди единодушно решили: каждый год первое февраля будет отмечаться как день памяти Рагиба Мамедова. Пройдет немного времени, и в центре села встанет памятник Рагибу, вырастет, зашумит ветвями парк его имени. Это будет красивый парк, потому что каждый чаладидинец считает своим святым долгом посадить дерево в честь Рагиба.

На следующий день в Чаладиди приехали солдаты той части, в которой служил Рагиб. Долго беседовал я с близким другом его Ровшаном Кельбиевым. Этот парень из деревни Гызыл Газма Кубинского района Азербайджана был свидетелем всего происшедшего.

— Утром мы собирались пойти в город погулять, да заодно получить фотокарточки, сделанные неделю назад,— вспоминает Ровшан.— Сигнал тревоги разбудил нас раньше обычного. Когда встали в строй, командир объявил о несчастье в Хобинском районе, сказал, что нужна помощь, и вызвал добровольцев. Мне кажется, мы еще не успели дослушать слова командира, а Рагиб уже шагнул вперед. Отобрали самых опытных водителей, и бронетранспортеры отправились в Поти. Я ехал с Рагибом. В пути наша машина сломалась. Пока ремонтировали, потеряли около двадцати минут. У нас с собой были хлеб и колбаса, я говорю Рагибу: давай перекусим. Он только отмахнулся: некогда, и так опаздываем. В Поти, мол, пообедаем. Ну а в Поти тоже было не до еды: сразу двинулись в Чаладиди. Остальное вы знаете.

Шестого марта я договорился встретиться с людьми, которых спас Рагиб. Собраться решили в парке. Я пришел пораньше в издали наблюдал, как стекается к площади народ. Все были одеты в черное.

Мери Хутаевна Данелия, обняв, расцеловала меня:

— Сынок, ты такой же худой, как Рагиб. Сколько раз давала себе слово, что не буду больше плакать. Но что делать, если при его имени слезы сами бегут из глаз. Где бы мы все были, если бы не Рагиб?.. Муж мой, Важа, десятерых может уложить. Но что его сила против неуемной стихии? Дочь наша Русико не отходила от своего сынишки. Всем нам было страшно, честно тебе скажу. И в доме оставаться страшно, и покинуть его — тоже.

Мери Хутаевна улыбнулась через силу:

— Вдруг смотрим — в окне второго этажа чье-то лицо показалось. Бледное, усталое, только в глазах — свет. Первой меня окликнул: «Мамаша, быстрее». А я, уж не знаю почему, сразу ему доверилась. Протянула руку и по приставной лестнице спустилась через люк в транспортер. Ну а за мной выбрались и остальные. Машину в мутной воде бросает из стороны в сторону, страшно нам и горько дом бросать...

Тина Харитоновна Берая, заведующая клубом, передала мне список спасенных Рагибом. Нази Гагуа, взглянув на него, сказала:

— В первом списке было двадцать семь человек. Но я настояла, чтобы в него включили и меня. Рагиб пришел в мой дом, уговаривал уехать, но я не захотела покидать свои стены. Через час он пришел снова. Я снова отказалась. Тогда он обошел все углы второго этажа, каждую пядь руками прощупал. Потом подвел меня к высокому окну средней комнаты в сказал: «Матушка, вот отсюда ни шагу. Если обвалится потолок, взбирайся на подоконник, опора здесь крепкая». Под вечер одну половину дома смыло водой. Обвалилась как раз та часть, где я укрывалась до прихода Рагиба. Так что двадцать восьмой спасенный им человек — это я...

Плакали женщины, вспоминая Рагиба, прятали глаза мужчины, стыдясь слез. «Во след такому парню не плачут»,— говорили сами себе и отворачивали хмурые лица. Пять часов продолжался наш разговор. «Скажи матери Рагиба,— напутствовали меня на прощанье,— что первый же мальчик, который родится в Чаладиди, будет назван именем ее сына. И много еще появится в грузинских семьях сыновей, носящих азербайджанское имя Рагиб».