Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1967 год

Доктор Джон Дреер из Калифорнии, эксперт по акустике и исследователь китовых, провел в 1962 году эксперименты в Тихом океане. Он установил под водой заграждение из алюминиевых стержней. Дельфины, приблизившись на расстояние 400 метров, остановились.

Потом один — «разведчик» — отделился и начал методично, справа налево исследовать препятствие, регулярно возвращаясь к «своим». «Разведывательные операции» и следовавшие за ними «дискуссии» были проведены три раза. Потом «большинством голосов» дельфины, видимо, решили, что стержни не представляют для них опасности, и продолжали свой путь.

Примеры, подобные этому, часто встречаются в научной литературе. Может быть, действительно дельфины имеют свой язык? Но ведь способность общаться с себе подобными является одним из признаков наличия разума...

Доктор Дреер и его коллега Эванс регулярно проводили в бассейне записи дельфиньих «разговоров». Удалось различить тридцать два вида шипения, практически — тридцать два разговорных сообщения. В отдельных случаях удалось даже расшифровать их. Один из них — призыв о помощи, настоящий «SOS». Во многих случаях, по наблюдениям, проведенным в море или в бассейне, удалось установить, что в ответ на «SOS» группы дельфинов спешат в это место, чтобы поддержать на поверхности своего раненого или больного сородича.

Было установлено также, что, когда самке дельфина приходит пора произвести потомство, она издает особый свист — и ее ближайшая «подруга» немедленно подплывает к ней. Помощница кружит рядом и, когда появляется новорожденный (дельфин появляется на свет вперед хвостом — иначе он бы сразу захлебнулся), помогает матери вытолкнуть детеныша на поверхность, где он делает свой первый вдох. Мало того, в течение нескольких недель плавает рядом и, когда мать на время покидает новорожденного, чтобы добыть себе пищу, остается «сидеть с младенцем».

Что же такое те тридцать два звука, которые доктор Дреер занес в каталог, — обозначают ли они уже сложившиеся понятия или это составные части дельфиньего «языка», оперирует ли дельфин только определенным набором понятий или, как и человек, может комбинировать звуки в большое количество понятий?

Одна из ассистенток доктора Лилли (Книга Лилли «Человек и дельфин» переведена на русский язык и издана в 1965 году издательством «Мир».) не раз возмущалась тем, что большой любитель поиграть и пошутить, как и все его сородичи, ручной дельфин Эльвар завел привычку обливать ее водой во время опытов. И всякий раз ассистентка произносила фразу «Стоп ит, Эльвар!» («Прекрати, Эльвар!»).

Прослушивая затем магнитофонные записи звуков, издаваемых Эльваром, Лилли с удивлением заметил, что дельфин всякий раз очень ясно подражал звукам этой фразы. Впоследствии Эльвар научился повторять также «бай, бай», «мор, Эльвар», большое число слогов и счет от одного до десяти. Лилли утверждает, что и другие дельфины имитировали отдельные английские слова. Но понимали ли их дельфины?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно прежде всего преодолеть так называемый барьер непонимания. У дельфинов нет голосовых связок, они не могут говорить, как люди, но способны, по крайней мере теоретически, имитировать слова, как это делает попугай. Но (в отличие от попугая) мозг дельфинов имеет такую структуру, которая, по-видимому, может позволить им установить связи между словами и их значением.

Д-р Джарвис Бастиан, психолог из Калифорнийского университета, обучил двух атлантических дельфинов — самца по имени Базз и самку Дорис — очень сложной игре. Рядом с каждым животным было установлено по два рычага. Д-р Бастиан подавал дельфинам сигналы автомобильной фарой: непрерывный свет означал «нажми правый рычаг», а прерывистый — «нажми левый».

Дельфины быстро научились нажимать носом нужный рычаг, получая за каждый правильный «ответ» кусок свежей рыбы.

Бастиан усложнил игру. Когда свет включался, Дорис должна была подождать. Если она первой нажимала на рычаг — никакой рыбы. Только после того, как Базз тыкал

Затем Бастиан поставил между дельфинами перегородку. Они по-прежнему могли слышать друг друга под водой, но фару могла видеть только Дорис. Когда Бастиан включил свет, она встала перед рычагами и издала серию звуков, и Базз, находясь по другую сторону перегородки, понял, какой из рычагов ему следует нажать.

Это она ему сказала? Или он просто угадывал? Опыт повторялся десятки раз, и Базз поступал верно почти во всех случаях. Пока Бастиан не делает окончательных выводов. Эксперимент продолжается.

Почти невероятный пример способности дельфина к сложному мышлению приводит биолог Давид Браун. «Один дельфин, — пишет ученый, — использовал приманку, чтобы выманить мурену из норы в скалистом дне бассейна. Потом он захватил мурену зубами, вытащил ее на середину бассейна, а после этого выпустил и прогнал прочь».

Вот действия дельфина, которые наблюдал Браун.

Дельфин: 1) избирает мурену товарищем для игр; 2) безрезультатно пробует извлечь мурену из норы, схватив зубами за хвост, который торчит из-под скалы; 3) убивает ударом морды в живот (единственное уязвимое место) рыбу с ядовитыми иглами; 4) берет рыбу осторожно за живот; 5) колет хвост мурены ядовитыми иглами рыбы; 6) бросает рыбу для того, чтобы схватить мурену, когда она выскакивает из норы; 7) развлекается тем, что подбрасывает мурену над водой и ловит ее на лету, пока ему не надоедает это занятие. Дельфин не питается ни муренами, ни ядовитыми рыбами — все это он «придумал» только для того, чтобы просто поиграть.

Процесс мышления дельфинов, — отмечает доктор Лилли,— протекает чрезвычайно быстро. У акванавтов, проводивших исследования у берегов Калифорнии по программе «Силэб-II», почтальоном был... дельфин по имени Таффи. Он был обмундирован в пластмассовую упряжь и развозил почту в водонепроницаемой трубке от подводного дома к поверхности моря и обратно. Он, кроме того, приносил акванавтам приборы и инструменты.

Как-то раз один из подводников притворился, что не может найти дороги «домой». Таффи тут же подплыл со спасательной нейлоновой веревкой, на которой привел «пострадавшего» в его подводный дом.

А доктор Питер Морган из Гарвардской медицинской школы на вопрос, правда ли, что дельфиний мозг не хуже человечьего, ответил так: «Лучше — хуже — это очень неопределенные слова. Есть самые различные мерила для того, чтобы оценивать качества мозга. Но по большинству из этих мерил сравнение мозга дельфина с человеческим приводит к выигрышному для дельфина выводу. Возьмите, например, кору головного мозга. Это извилистая внешняя его часть, ответственная за важнейшие функции памяти и мышления. Чтобы оценить ее достоинства, нужно знать, насколько сложны ее извилины. Так вот, кора у дельфина имеет по меньшей мере вдвое больше извилин, или складок, чем у человека.