Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1967 год

Двадцать дней на ферме дона Эдуарде Миура не звучал ни один колокольчик. Двадцать дней назад умер отец дона Эдуарде — «грозный» дон Антонио Миура. Так велит старинная полутора-вековая семейная традиция — колокольчики ставят на длинное бревно у коровника, и их легкомысленный звон не нарушает тишины. Так велит обычай — быки, разгуливающие по полям огромной — в пять тысяч гектаров — фермы, должны приобщиться к семейному трауру. Дон Антонио всю жизнь прожил ради того, чтобы быки с его фермы, выходящие на арены Испании, отличались смелостью и силой.

Где нет жаркого и жесткого солнца, где нет лугов и острых скал, на которых быки оттачивают рога, где нет такой реки, как Гвадалквивир, где мужчины не говорят с такой живостью, где не звучат причудливые андалузские акценты, — там бык никогда не станет быком. А еще быку нужен «ганадеро». «Ганадеро» — вот его настоящий родитель. Так говорят в Андалузии — ведь «ганадеро» не просто пастух — он воспитатель, он хранитель древних традиции, он человек, всеми уважаемый. Он седлает верного коня, он берет в руки длинный, крепкого дерева шест и едет в загон к быкам. Когда-то предки этих животных водились по всей Европе. Еще в XVII веке на них устраивали охоту. Но это были уже последние погони и битвы с быками, постепенно исчезавшими. Силы были неравны, быки должны были исчезнуть, но, исчезая, они оставляли своим немногочисленный потомкам навыки защищаться и нападать.

Один знаток быков утверждает, что хороший бык часто пасется, пятясь назад, — так ему легче наблюдать за окружающим. Другой авторитет подчеркивает, что хороший бык не нападет почем зря и не тронет слабого.

Чуть не всей Испании известен бык Сивильон. Он умел играть с детьми и умел сражаться на мадридской арене столь достойно, что ему как исключение была дарована жизнь. Но пока «бык просто» станет «быком настоящим», проходит четыре года. И только тогда, если он усвоит все уроки «ганадеро», если он победит во всех битвах с другими быками, тогда его посылают на арену. «Черный, блестящий, как ботинки, вышедшие из-под рук мадридского чистильщика», он выскочит на желтый песок и встанет против наряженного в костюм «цвета света» тореро. И первый бой быка будет его последним боем — так велит старая традиция народного праздника человеческой смелости и искусства.

Массивные с узкими бойницами башни, гладкие, выточенные из камня блистающие стены, отраженные в зеркальных водах Сиверского озера... Кирилло-Белозерский монастырь. Основанный в XIV веке, он стал одним из важнейших оборонительных центров Северной Руси. А сочетание величавой эпической мощи с поразительно чистой красотой делает его памятником истории и культуры мирового значения.

Весь силуэт монастыря так удивительно вписан в окружающую природу, что его просто нельзя представить без северных прозрачных озер и спокойных лесов... Он словно рожден этой землей, так же как и другой шедевр русского северного зодчества — Ферапонтов монастырь, стоящий в двух десятках километров. И не случайно, быть может, пришел сюда, в Заозерье, на склоне лет художник, чье имя стоит в одном ряду с именами Рублева и Феофана Грека, — Дионисий.

«И эта красота тоже словно была рождена самой землей...»

Цветовой эскиз фрески Дионисия и акварели окрестностей Ферапонтова монастыря В. Чернецова.

«Денисей иконник, мастер хитрый и преизящный», как называли его современники, украсивший соборы богатейших монастырей и самого Московского Кремля, уехал в леса русского Севера, чтобы там среди величавой и умиротворяющей природы создать свой последний шедевр, вложить в него всю свою душу и мастерство.

Он пришел в Ферапонтов монастырь уже стариком, но не растерял на многотрудной дороге жизни юношеской влюбленности в красоту и гармонию природы. Росписи Дионисия удивительно сочетаются и с архитектурой храма и со всей природой Заозерья, но не подчиняются им, а создают свой, особый мир спокойной и благородной красоты.

И эта красота тоже словно была рождена самой землей. Бродя по берегам озер, Дионисий нашел в оврагах и на дорогах много цветных красящих камешков, поднял эти краски земли и положил их на свою палитру...

И краски Дионисия запели, как голоса в хоре, усиливая друг друга, перекликаясь, нарастая и достигая предельного звучания на центральной стене.

Мы глядим, глядим — и нам начинает раскрываться монументальный замысел мастера — связь живописных форм с архитектурными, взаимодействия контрастных масштабов, соотношения предметных силуэтов с силуэтами пространства, цельность композиционного н цветового ансамбля. Мы видим, как изящество и изысканность фресок соединяются с народной задушевностью, пиршественная праздничность — с глубиной миропостижения.

И античная ясность силуэта и композиции вдруг становятся олицетворением хрустальной прозрачности северной природы.

...И все, что осталось позади, все, что стало уже уходить в прошлое, — голубая дорога, бегущая между розово-золотыми холмами, мощные стены Кирилло-Белозерского монастыря, пронзительно-синие озера с черными лодками, женщина, полоскающая белье на мостике, и светлый мальчик в розовой рубашонке, бегающий рядом, блистающие, залитые солнцем врата и темная бронза листвы — все это вдруг возвратилось к нам в новой чудесной форме, возвратилось в самом строе росписи, в ее силуэтах, ритмах и особенно в ее неповторимой гармонии.

А. Чернецов

Конные «феерии» в наши дни стали праздниками ловкости и силы. Раньше они были проверкой готовности воинов-бедуинов защищать караваны своего племени, бороться за право пользования колодцем.

Имя кинорежиссера, писателя и журналиста Фолько Куиличи известно в нашей стране по фильму «Голубой континент» и по книге того же названия. Фолько Куиличи исколесил многие страны Африки, Южной Америки, Океании и написал четыре большие книги. Последняя из них — «Тысячи огней». Почему «Тысячи огней»? Да потому просто, что, когда ночью летишь над Африкой — будь это средиземноморское побережье, пустыня или глубинная часть континента,— то внизу видишь лишь огни — огни новых нефтяных скважин в Сахаре, огни костров остановившихся на ночлег верблюжьих караванов. «Мой рассказ не претендует на сенсационность и загадочность. Путешествие вокруг света давно превратилось в довольно легкую прогулку, и отныне лишь космонавты могут по праву называть себя разведчиками неведомого. Что касается меня, то я хотел запечатлеть мир, навсегда расстающийся с первобытной жизнью»,— пишет Куиличи в поэтическом предисловии к книге. Фолько Куиличи стремился показать борьбу нового и старого в Африке, не скрывая тех острых противоречий и больших сложностей, которые достались африканцам в наследие от колониализма. Великолепный этнограф, тонкий наблюдатель, человек, наделенный юмором и неиссякаемой жизнерадостностью, Куиличи видит в Африке не столько поражающую воображение экзотику, сколько прежде всего судьбы и характеры людей. «Тысячи огней» выходит в русском переводе в издательстве «Мысль». Мы предлагаем читателям нашего журнала познакомиться с некоторыми главами этой книги, в которых рассказывается о встречах с берберами.