Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1976 год

Казалось, в Валлетте ничего не переменилось с рыцарских времен, по крайней мере, добавилось к ее облику совсем немногое. Разве что автомобили на улицах да антенны над крышами домов. «Великолепным городом-мечтой» назвал ее Вальтер Скотт. Это действительно сказочный город, хотя по современным меркам от мечты далекий. Его узкие улочки то стремительно скатываются вниз, то вздымаются вверх. И это, конечно, лишает транспорт и пешеходов определенных преимуществ. Зажатые рядами невысоких домов, улицы Валлетты напоминают каменный мешок, куда сверху смотрит кусок неизменно аквамаринового неба. Здесь нет многоэтажных зданий из стекла и бетона, столь привычных для столичных городов других европейских стран. Зато церкви, замки и соборы, соревнующиеся в барочной пышности, счету не поддаются. Новых домов в Валлетте мало, большинство строений почтенного возраста, и, как правило, все они украшены застекленными балкончиками. У этих «фонариков» любопытная история. Рассказывают, что в былые времена братья иоанниты (это одно из названий рыцарей Мальтийского ордена) питали отчаянную слабость к молодым мальтийкам. Стоило красивой девушке появиться на улицах Валлетты, как «благородные рыцари», словно сговорившись, окружали ее и не давали прохода. Только сидя в таком застекленном убежище, можно было чувствовать себя в безопасности и одновременно быть в курсе того, что творится на улице.

...Рыдван тем временем подъезжал к одному из соборов — бывшей резиденции Мальтийского ордена.

Мы вошли под каменные своды храма. Табличка у входа гласила, что это Дворец магистрата и оружия, строительство которого было начато племянником римского папы Юлия III Евстафием дель Монте еще в 1569 году, а закончено два столетия спустя.

Через просторные парадные залы, увешанные массивными картинами с изображением битв и походов крестоносцев, мы прошли в оружейную палату.

— Сейчас тут находится уникальная коллекция рыцарских доспехов, знамен и гербов мальтийских полков. — Сэмюель снова взял на себя роль гида. — В следующей комнате — трапезной— рыцари отмечали свои победы, в Тронном зале великие магистры принимали иностранных послов. А в зале гобеленов собирался совет ордена...

Конечно, в нынешние времена все изменилось. Дворец мальтийских рыцарей стал резиденцией парламента. В Гобеленовом зале проходят заседания палаты представителей. И именно в этом зале, между прочим, депутаты проголосовали за независимость острова. Правда, до сих пор еще нет ясности, когда же мальтийцам отмечать День независимости.

Как известно, Мальта перестала быть английской колонией 21 сентября 1964 года. Тогда в правительстве заседали депутаты националистической партии. Они и постановили: ежегодно отмечать 21 сентября как национальный праздник страны. Но пришедшая в 1971 году к власти лейбористская партия Доминика Минтоффа не считала эту дату Днем независимости. «Какая может быть независимость при английском генерал-губернаторе, английском законодательстве и английских деньгах?!» — говорили лейбористы. И 13 декабря 1974 года покончили с этим. Главой государства стал избранный парламентом президент республики. Вот и выходит, что одни отмечают праздник 21 сентября, а другие — 13 декабря. А в результате эти дни далеко не всегда проходят в праздничной атмосфере.

Возьмем, например, события 21 сентября прошлого года. Из-за спора о том, когда праздновать День независимости Мальты, на улицах Валлетты сотни сторонников обеих партий закидали друг друга камнями. Чтобы усмирить дерущихся, полиция была вынуждена пустить в ход тяжелые грузовики, щиты и дубинки. Более тридцати человек, в том числе несколько блюстителей порядка, было доставлено в больницу...

Когда фаэтон выехал на главную улицу Валлетты, Сэмюель оживился.

— Мы жили на Кингзуэй. Вон там, чуть дальше, у Королевских ворот.

— Но это же не Кингзуэй, — возразил я. — Вот, пожалуйста, на доме табличка: улица Республики.

— Это и есть бывшая Королевская дорога, — пояснил кучер. — И ворота теперь называются не как-нибудь, а Городскими.

— Послушайте! — внезапно возмутился «мальтийский англичанин». — Чем это вам так досадила наша королева, что вы Даже одно слово «королевская» перестали выносить? Полтораста лет названия вас устраивали, а теперь вдруг пришлись не по вкусу?..

— Ну что вы, сэр, — успокаивающе проговорил кучер. — Королева Елизавета отнюдь не причинила нам особого вреда. Но, увы, она не мальтийка. А английские названия мальтийским улицам и площадям как-то не к лицу. Мы с Рыжим — так зовут мою лошадь, сэр, — весь город вдоль и поперёк изъездили. И видите ли, везде, что ни улица, то английские вывески. Слава богу, теперь и мальтийские стали появляться. А то живешь как не у себя дома.

— А вы давно работаете извозчиком? — спросил я кучера.

— Третий год, сэр. Так-то я всю жизнь в деревне прожил. Это недалеко от Мдины. Арендовал у священника небольшой участок. И жил, знаете ли, радовался. Только вот урожаи, как ни глянь, никудышные. Земля у нас известковая, родит плохо. Вода в глубину, словно сквозь сито, уходит. Разве удержишь?! Пока был молодым, удавалось сводить концы с концами. А тут сын переехал в Валлетту, устроился работать, потом женился. Так что продал я соседям пожитки да и перебрался в город к сыну. Теперь, как видите, кучером работаю...

«Греховные» идеи отца Энрике

Из города послышался перезвон колоколов. Как будто вспомнив о чем-то, Сэмюель сказал:

— У меня в Валлетте есть старый приятель-священник. Мы долго переписывались, после того как я уехал в Лондон. Не так давно Энрике гостил у меня дома, приглашал к себе. Если не возражаете, можем навестить его.

— А это удобно?

— Энрике будет рад, я уверен. Сейчас он, должно быть, на службе в соборе святого Иоанна. Там, наверное, мы его и застанем.

...Я бродил в полумраке зала, стараясь не беспокоить прихожан. Собор, казавшийся снаружи мрачным, внутри был пышным и красочным. Многоцветье причудливой мозаики пола не походило на каприз художника. Выделяющиеся на общем фоне мраморные плиты оказались надгробьями: под ними были захоронены четыреста пятьдесят рыцарей — гроссмейстеры Мальтийского ордена.

Сэмюель вскоре вернулся в сопровождении миловидной монахини. Миниатюрное личико ее в обрамлении черного капюшона белело, словно снег на лесной проталине.

— Сестра Терезия, — церемонно сказал Сэмюель, — любезно согласилась проводить нас к отцу Энрике.

Выйдя из собора, мы последовали за монахиней и вскоре оказались в старом дворике, заполненном семинаристами.

— По этой лестнице на второй этаж, вторая дверь направо, — сказала сестра Терезия.

Дверь открыл отец Энрике. Сэмюель представил нас друг другу, и мы прошли внутрь дома. Энрике тут же исчез в соседних комнатах, а мы устроились у окна на мягком диване, в котором, казалось, можно было утонуть.