Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1984 год

Барокамера чем-то напоминает космический корабль. Небольшие иллюминаторы, круглые, герметически задраенные двери. Внутри как в купе: четыре спальных места, отсек-прихожая. Клепацкий показывает небольшие люки, через которые передают горячую пищу, письма, газеты,— жить в этом «доме» приходится по нескольку суток. Но сегодня барокамера не понадобится: идет погружение на десять метров. Однако все сейчас здесь так, как если бы спуск проводился на четверть километра. У многочисленных приборов — Вячеслав Семенов, инженер-электронщик. У пульта жизнеобеспечения — инженер Евгений Брагин. Рядом врач-физиолог Сергей Истомин — светловолосый помор с фигурой атлета. К буровикам он, как и многие здесь, пришел из рыбфлота. Врач должен присутствовать при всех спусках. Следить за режимом декомпрессии, самочувствием людей, возвращающихся из глубины, состоянием их психики. Не все еще в этой области познано. А при длительной работе подопечных на глубине врачу надо быть готовым и к тому, чтобы в считанные минуты и самому проникнуть в барокамеру, если кому-то срочно потребуется неотложная медицинская помощь. Дважды в месяц, для тренировки, чтобы быть в состоянии постоянной готовности, врачи «погружаются» в барокамере на глубину сто метров.

— Приготовиться к спуску,— звучит хрипловатый голос Клепацкого. Он у переговорного устройства, снабженного телеэкраном, на котором показаны пока пустые «покои» колокола.

Сула Витола и Владимир Павлов — им доверено идти первыми — облачаются в плотно облегающие тело неопреновые костюмы, поверх которых натягивается еще один — водолазный, ярко-красного цвета. Между костюмами будет циркулировать подогретая вода, подаваемая из колокола по шлангу,— без подогрева в ледяной воде долго не проработаешь. К голени правой ноги прикрепляются ножи, берутся шлемы в руки — и друг за дружкой в водолазный колокол. Оператором в колоколе будет Виктор Литвинов. Ему не погружаться, костюм у него попроще: так, чтобы не промокнуть. На экране телевизора поочередно появляются водолазы, опускающиеся в колокол через боковое отверстие. Захлопывается люк.

— Проверить герметичность... Начинаем спуск,— командует Клепацкий. Через широкое окно перед пультом инженера-механика Николая Снегирева, управляющего спуском, видно, как колокол медленно проваливается сквозь палубу. «Пять, десять метров»,— отсчитывает Николай.

— На грунте! — докладывает оператор из колокола, который завис под днищем судна.

Витола и Павлов натягивают ласты. Литвинов как можно тщательнее надевает им шлемы. В колоколе устанавливается давление глубины. Оператор открывает нижний люк — дверь в море.

Витола выходит из колокола.

— Первый,— подсказывает Клепацкий,— внимательно осмотреться. Второй,— переключая канал, отдает он распоряжение Павлову,— проверь первого на герметичность. Есть герметичность? Ясно. Первый, выходи на беседку. Как обстановка? Самочувствие?..

Витола по возрасту самый старший среди водолазов, и понятно, почему ему первому предложена незнакомая работа. С юношеских лет Витола увлекается водолазным делом. Начал с акваланга, с любительских погружений, а затем почувствовал, что без моря и погружений уже жить не может. Стал профессиональным водолазом — за плечами у него тысячи часов подводных работ.

Под колоколом сейчас подвешена площадка — «беседка». На ней установлен отрезок стальной трубы, которую и предстоит распилить с помощью абразивного круга.

Темновато. Витола просит включить прожекторы. На тросе ему опускают с палубы инструмент, и он принимается за работу.

В динамике переговорного устройства слышится шумное дыхание людей, находящихся под водой. По ним можно судить, что работа нелегкая. Витола сетует на течение, отсутствие хорошей опоры.

— Сула,— вдруг обращается к водолазу Клепацкий,— главное тут, прорезать стенку до конца, а там пойдет. Должно пойти. Не забывай, что ты первым в нашей стране выполняешь такую работу.

Витола что-то бормочет в ответ. Вскоре он сообщает, что прорезал стенку и довольно легко идет по периметру. Теперь он дышит с присвистом, но на предложение уступить место другому долго не соглашается. Наконец Клепацкий вынужден приказать водолазу поменяться. Второй работает, а первый присматривает «а ним. Если случится что-то непредвиденное, то он должен сразу же поднять товарища в колокол. А обоих сейчас подстраховывает оператор.

— Трехкратная защита,— поясняет Клепацкий.— И так у нас во всем. Какие бы ЧП ни случились, людей я подниму в целости и сохранности. Главное, в случае чего — не дать им там, под водой, стушеваться.— И он припоминает, как во время одного из погружений нарушилась подача электроэнергии, погас свет. И тогда пришлось, не меняя интонации голоса, объявить, что начинается тренировка по подъему колокола без электроэнергии. Только выйдя на поверхность, водолазы узнали, что эта «тренировка» не была запланирована.

Медленно тянется время. Минул час. Пошел второй. Теперь уже тяжело дышат оба водолаза. Вновь работает Витола, а Павлов его подстраховывает.

— Сантиметров двадцать осталось,— доносится из-под воды,— но круг совсем сточился. Сменить бы.

Клепацкий смотрит на часы. Двадцать сантиметров — малость! Для тренировки можно бы считать дело сделанным. Но Витола настаивает, как если бы этим была задета его рабочая честь.

— Поднимайте инструмент,— командует Александр Григорьевич,— заменим.

И опять доносятся свистящие вздохи, пока из динамика не вырывается радостное:

— Есть. Работу закончили. Довольный Клепацкий улыбается:

— Я рассчитывал, что на этой глубине работу можно закончить за два часа. А они раньше управились. И с первой попытки. Отлично!

Колокол поднимают. Водолазы медленно ступают на палубу. Волосы спутаны, лица усталые, на них улыбка.

— Хватит рекорды ставить,— говорит Витола,— пора начинать работать.

Идут дни. Штили сменяются порывистым ветром со снегом. Всполошенно начинает биться о борт ледяная волна, на палубе громыхают лебедки, слышны команды буровиков — полным ходом идет работа. Изо дня в день опускают под воду колокол. Когда разгуливается волна, водолазы опускаются пониже, чтобы поменьше качало, и тренировки продолжаются. Опробовала силы следующая тройка: Москаленко, Тиманюк, Зуев. А затем Клепацкий начал тасовать составы. Работавшие операторами надевали скафандры, осваивали работу с инструментом, вторые становились на место первых, уступали место операторам в колоколе.

— На двести пятьдесят метров,— объяснил мне как-то Клепацкий,— пойдут лишь четверо. Двое должны остаться. Недавно, посоветовавшись с врачами, мы решили предложить водолазам самим сделать выбор. Каждому выдали список с шестью фамилиями и попросили: «Подчеркни, с кем бы тебе хотелось выполнить это ответственное погружение». Все положили листки на мой стол чистыми. То есть каждый готов идти с любым из шести. Вот я и подбираю четверку.