Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1984 год

Сразу после революции, в начале 1975 года, приехали в деревню студенты из Аддис-Абебы. Крестьяне отнеслись к ним с недоверием: большинство студентов были амхарцами, как и помещик Зырат Зейдиту. От амхарца не жди добра оромо. Тяжко было жить под властью помещика, а все-таки к нему привыкли. У него в долг берешь, ему отдаешь сколько скажет. Еще ни один оромо никогда с долгами не расплатился. Долги на детей перейдут, на внуков, как с дедов отцам переходили.

Помещик, прежде чем исчезнуть из деревни, отпустил по домам девушек, работавших у него за долги родителей. Дал им подарки, велел помнить, что скоро вернется. И тогда простит остальные долги, если не тронут его имущества... А что рука у помещика крепкая и память злая, в Бырхан-Иесу знала каждая семья.

Среди студентов оказался один оромо, но из другого района. Один крестьянин спросил его о чем-то, называя себя по привычке уничижительно «галла».

— Теперь надо называть себя оромо — человек,— ответил студент.

Эта первая капля уважения не растопила недоверия. Но вечером крестьяне обсуждали событие во всех тукулях.

В 1980 году впервые поля крестьян деревни Бырхан-Иесу обрабатывал трактор, присланный из уездного центра. Работали на нем в две смены амхарец и оромо.

На следующий год крестьяне объединились в кооператив. В одной половине помещичьего дома обосновалось правление, в другой открыли школу.

Жизнь в Бырхан-Иесу и сейчас зажиточной не назовешь. Но ынджеру здесь едят каждый день. А по праздникам и мясо.

И когда два года назад у правления повесили объявление, что два раза в неделю будет курсировать автобус, нашлось немало людей оромо, которые смогли его прочитать и растолковать остальным, еще неграмотным, соседям.

Зырат Зейдиту организовал банду. Бандиты укрылись в горах, а по ночам выходили на грязные свои дела. Банду выследили крестьяне-оромо. Вскоре ее ликвидировали.

Помещика судили на площади у здания правления. Он молчал, не отвечал на вопросы и только один раз, повернувшись к своим бывшим крепостным, бросил:

— Грязные галла!

Толпа зашумела:

— Молчи! Мы — оромо! Люди!

Л. Минченко. По материалам зарубежной печати

В первые минуты, сойдя с поезда Лондон — Глазго, я никак не мог понять, что происходит. Суббота, шесть часов утра, а люди снуют по улицам, как в час «пик». Перед закрытыми наглухо дверями магазинов (они открываются лишь в десять часов)— очереди. Пожилой продавец газет, прервав привычные заклинания («Стэндарт», «Стэндарт», покупайте «Стэ-э-эндарт!»), охотно пояснил:

— «Одмент дей» — «День дешевой распродажи». Праздник!

...Заспанный портье в отеле «Баканан» с трудом сосредоточился, полистал книгу приезжих и пожал плечами:

— Номер действительно заказан, сэр. К полудню освободится. А сейчас только начало седьмого.

— Хорошо, тогда я прогуляюсь по городу.

— Как хотите, сэр. Сердце Шотландии всегда открыто тем, кто приезжает сюда с добрыми намерениями.

— Сердце Шотландии? Что вы имеете в виду?

— Глазго Грин, сэр.

«Будем биться — победим!»

Центральная площадь украшена гирляндами флажков: недавно закончился национальный фестиваль. Расходится по домам толпа охрипших от всенощного крика подростков в двухцветных шарфах — накануне футболисты «Селтика» опять у кого-то выиграли. Еще минут десять ходьбы, каменные коробки становятся все ниже и ниже, и вдруг открывается набережная Клайда, вся в туманной вате. А дальше, за мостом,— Глазго Грин.

Глазго Грин — средоточие истории Шотландии, микрокосм общественной жизни. Здесь, в этом старейшем и главном публичном парке города, была найдена римская амфора, пролежавшая со 150 года до новой эры. В средние века сюда сгоняли скот на общественное пастбище, тут же располагалась бойня. В Глазго Грин, по преданию, был дан первый толчок промышленной революции. Больше двухсот лет назад в такое же раннее субботнее утро по парку прогуливался Джеймс Уатт, и его осенила бессмертная идея о паровой машине с цилиндром двойного действия. «Я не успел дойти до гольф-клуба,— писал счастливый изобретатель приятелю,— как вся идея совершенно сложилась в моей голове».

Под кронами деревьев Глазго Грин проходили бурные митинги за парламентскую реформу в 30-х, 60-х, 80-х годах прошлого века; в начале нашего столетия Глазго Грин видел демонстрации в честь 1 Мая. В 1920 году здесь выступал выдающийся деятель шотландского рабочего движения Джон Маклин. В 1936-м—шли собрания в защиту республиканской Испании. И конечно, каждый шотландец расскажет, что именно сюда в 1875-м и в 1888 годах собрались погонять мяч бравые парни, в результате чего родились два новых футбольных клуба — «Рейнджере» и «Селтик».

Глазго Грин всегда был трепещущим нервом Страны Скоттов (так буквально переводится название этой административно-политической части Великобритании). Рядом со зданием суда и тюрьмы вставали ярмарочные балаганы, приют «Убежище молодых женщин» соседствовал с ковровой фабрикой, возведенной по образцу Дворца дожей в Венеции (29 работниц погибли на строительстве по вине подрядчиков). Здесь было место публичных казней и карнавалов, «шотландской стирки» и встреч с дьяволом.

Что касается «шотландской стирки» то представить ее несложно. Издавна женщины Шотландии, вместо того чтобы натирать на руках кровавые мозоли, забирались в огромные чаны и месили белье ногами — на манер грузинских давильщиков винограда. Изумленные путешественники, как свидетельствуют исторические хроники, не могли оторвать глаз от шотландских амазонок, лихо отплясывающих джигу в чанах с бельем.

А коли уж говорить о дьяволе, то, по легенде, князь тьмы появился на поле Глазго Грин весной 1750 года. Тогда здесь строили первую в Шотландии епископальную англиканскую церковь. Постройка заняла всего 12 месяцев — сроки и по нынешним временам более чем сжатые. Сведущие люди говорили, что здесь не обошлось без нечистой силы:

— Посмотрите на пресвитерианскую церковь святого Эндрью. Тридцать лет прошло, как ее начали строить, конца же до сих пор не видно. А этим грешникам не иначе как дьявол помогает.

В старой легенде как в зеркале отразилось извечное соперничество двух церквей — общегосударственной англиканской и особой национальной шотландской — пресвитерианской, хотя и та и другая относятся к протестантизму.

Долгие годы ритм жизни Глазго Грин отражал биение политического пульса всей Шотландии. А со временем парк превратился в подлинный символ свободы угнетенных классов. Ящик из-под мыла — традиционная трибуна оратора — вполне мог бы войти в условный герб Глазго Грин.

...Утренняя прогулка по знаменитому парку продолжается. Вот слева — бывший ночлежный дом; лавка, в которой некогда продавались нехитрые поделки, изготовлявшиеся узниками тюрьмы в Глазго Грин. Вот первая в Великобритании колонна Нельсона, поставленная в 1806 году, в восьмую годовщину битвы при Абукире", а там — развалины чудного сооружения, напоминающего обвалившийся подземный переход.