Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1984 год

Накормленных и отогревшихся, их направили в штаб дивизии. Здесь стали расспрашивать: кто, откуда, где, зачем, почему?..

— А ты, брат, пойдешь с нами,— выслушав Чеслава, сказал советский офицер.

Как во сне надевал он форму советского солдата, дрожащими от волнения пальцами застегивал теплую стеганку. И вспоминал начало войны — ему тогда было тринадцать лет и три месяца.

В бесконечные угрюмые дни оккупации всю их семью арестовали. Чеславу еще повезло — его, как несовершеннолетнего, отправили не в Освенцим, а во вроцлавский трудовой лагерь. Каждый день под конвоем его гоняли на завод машинного оборудования и насосов «Силезиа», который в войну производил артиллерийские снаряды.

Вспоминал Чеслав отца, замученного в Освенциме только за то, что тот после первой мировой войны принимал участие в польском восстании против немецкого гнета... И теперь Чеславу Ланге представлялась возможность отомстить фашистам за отца... И за многое!

Что скрывать — Чеслав побаивался. Война шла к концу. Красная Армия неотвратимо двигалась к Берлину, и казалось — еще немножко, и все кончится. Страшно подумать, что на подступах к Фестунг-Бреслау он может погибнуть.

Но кому об этом скажешь? Вокруг Чеслава — молодые ребята, его ровесники, уже обстрелянные, имеющие за плечами не одно сражение с врагом. И, глядя, как на их выцветших от солнца и непогоды гимнастерках блестят ордена и медали, Чеслав неожиданно подумал: «Эх, вернуться бы с одной хоть такой медалькой в родительский дом!»

Вначале товарищи его звали Чеслав, потом — привычнее, но подлиннее — Вячеслав и, наконец, коротко и просто: Поляк, и тут уж каждый знал, о ком речь. Чеслава определили в разведроту 309-й дивизии, которой командовал полковник Борис Лев. Непосредственным командиром Чеслава оказался лейтенант Ковалев. Ох и дал же он «прикурить» Чеславу и его товарищам во время подготовки штурмовых групп, которая часами проводилась в здании бывшего сахарного завода Клецина.

Предстояли уличные бои с противником, все еще сильным и озлобленным.

Поляк и его советские товарищи учились пользоваться всевозможным оружием, в том числе и трофейным — панцерфаустами, гранатами, взрывчаткой. Отрабатывалось взаимодействие между отдельными группами, которым предстояло штурмовать здание радиостанции. Оно, как крепость, перекрывало путь к центру города.

Фестунг-Бреслау окружила армия под командованием генерал-лейтенанта Владимира Глуздовского. Из крепости доносилось эхо взрывов: фашисты, засевшие во Вроцлаве, рвали дома, создавая завалы на улицах, чтобы перекрыть доступ в отдельные секторы большого города.

17 февраля 1945 года 359-я стрелковая дивизия начинает боевые действия, цель которых — выход на исходные рубежи для решающего штурма. И 309-я дивизия, где служил наш Чеслав, осторожно продвигается вперед. Воины наступавшей по соседству 218-й стрелковой дивизии, ее штурмовые группы пытаются с ходу овладеть зданием радиостанции. Да, это действительно была «Festung in Festung» — «крепость в крепости», как хвастливо заявляли фашисты. Здание радиостанции возвышалось над особняком, перекрывая всякие попытки наступления на железнодорожную насыпь и комплекс Южного парка. Дело приобретало серьезный оборот, так как именно с южной стороны было удобнее всего штурмовать город — ни реки, ни сети каналов, а сама территория занята так называемой свободной застройкой. Во избежание лишних потерь советское командование упорно искало людей, хорошо знающих эту часть города. Тогда-то и вспомнили о Поляке. В штабе дивизии попросили его сделать наброски местности, обозначить на них минные поля...

Вскоре Чеслав получил первое задание — вместе с офицером разведки и сержантом Комаровым вести наблюдение за объектом — радиостанцией. Наблюдение вели днем и ночью. И вот который раз начальник разведки майор Пименов поручает Чеславу как можно тщательнее и точнее начертить схему расположения внутренних помещений радиостанции. Наконец после некоторых уточнений капитан Павлов из политотдела дивизии отобрал из пятидесяти добровольцев четырнадцать воинов, в том числе и нашего Поляка. Для Чеслава это должно было стать боевым крещением. Командиром группы был назначен сержант Комаров, человек сообразительный, опытный и отважный. Поляк старался во всем быть похожим на своего командира. Тот относился к нему как к братишке и все шутил, что с таким командиром Чеслав не только не пропадет, но и заработает орденов больше, чем волос на голове...

Чеслав еще раз ознакомил своих товарищей с окружающей радиостанцию местностью, рассказал о внутренних переходах здания, минных заграждениях и возможных огневых точках, скрывающихся за его стенами. А затем группа стала переодеваться: все надели немецкие шинели и каски. Они должны были выдавать себя за отступающее под натиском русских фашистское подразделение...

Чеслав прикрывал связиста, тащившего полевой телефон, следил, чтобы провод за что-нибудь не зацепился. Спустя некоторое время по линии передали, что уловка удалась и немцы не стреляют по группе Комарова, а заградительный огонь перенесли на передовые позиции советских войск, откуда стрельбой из орудий и минометов имитировали преследование группы.

До стен музыкальной студии Вроцлавского радио оставался один прыжок, когда Комаров сказал, что штаб торопит. «Побыстрей, побыстрей, ребята!» — кричал хриплый голос в трубке полевого телефона. Однако Комарова не было необходимости торопить. Раздается мощный взрыв заряда, подложенного под стену основного здания. Через открывшуюся огромную пробоину можно легко ворваться внутрь.

В небе вспыхивает зеленая ракета: все в порядке, штурмуем. Зажигаются мощные прожекторы и освещают здание ярким светом. В сторону радиостанции устремился штурмовой отряд. Чеслав видит бегущих немцев. Они прыгают в окна, несутся в панике по крышам... Он влетает в здание, в нос ударяет дым, едкий запах пороха. Вбегает наверх по лестнице и видит набегающую группу фашистов. «Иван! Иван!..» — кричат они в панике. Чеслав нажимает и долго не отпускает спусковой крючок... И снова, перепрыгивая через трупы, бежит вместе со своими по коридору, слышит внизу стрельбу, на мгновение слепнет от лучей прожекторов, прорвавшихся между сваленными в оконных проемах мешками с песком.

«Черт, ведь это я их складывал»,— молнией пронизывает мысль. Чеслав видит перед собой пулеметный расчет. Бьет в упор. Несколько фашистов поднимают руки... За группой убегающих немцев мчится сержант Комаров. Некоторые из них прыгают вниз на первый этаж, в большую радиостанцию, где продолжается ожесточенная схватка. Чеслав дает очередь им вдогонку и бежит к Комарову. Видит, как сержант ногой выбивает дверь, ведущую в небольшой зал, в котором свалены ящики с продовольствием. Вместе с треском падающей двери оседает на пол коридора Комаров... В этот момент из зала вылетает немец. Увидев Чеслава, бросает оружие и вскидывает руки. Тут подбегают советские солдаты. Чеслав опускается на колени возле Комарова. Но тот уже мертв. Автоматная очередь прошила грудь. Чеслав вдруг вспоминает, как перед штурмом сержант вместе с документами передал офицеру разведки потертую фотографию пожилой крестьянки. Поцеловал ее и сказал: «Это мама...» Вместе с капитаном Павловым Чеслав осторожно поднимает тело сержанта и кладет рядом с двумя другими погибшими товарищами.